Джек Даймонд: "Мы нацелены на то, чтобы создать оперный театр XXI века"

"ДП": Как вы познакомились с Валерием Гергиевым и каким образом эта встреча привела к вашей победе в конкурсе на проектирование второй сцены Мариинского театра? Как вам удалось произвести на него впечатление — вы что, знали какое–то волшебное слово?

Джек Даймонд: Когда маэстро Гергиев дирижировал в Торонто, его друг дирижер Ричард Брэдшоу провел специально для него что–то вроде экскурсии по оперному театру, который был построен по нашему проекту. Как показалось тем, кто при этом присутствовал, на Гергиева произвела большое впечатление акустика здания и его архитектура. К тому же он был удивлен, что нам удалось добиться результата с таким небольшим бюджетом.

Мы сразу же договорились о встрече, и моментально я почувствовал, что понимаю Гергиева и он меня понимает. Можно сказать, что у нас возникло взаимопонимание. В нашем проекте Мариинки–2 те же цели, что мы ставили перед собой, проектируя оперный театр в Торонто.

"ДП": Насколько, на ваш взгляд, уникальна ситуация Мариинского театра, который, во–первых, находится среди исторической застройки в пространстве, и, во–вторых, в историческом контексте во времени? Каким образом это делает ваш проект отличным от тех, над которыми вы работали раньше?

Джек Даймонд: Действительно, контекст — и культурный контекст, и исторический — всегда был важным Джек Даймондфактором в моем подходе к проектированию. Это не значит, что мы стараемся просто воспроизводить прошлое — ведь былая архитектура сформирована соответствующим этому прошлому временем, его культурой и его технологией. То же самое, кстати, можно сказать и о нашем времени.

Однако можно говорить об использовании принципов прошлого в том, что касается масштаба здания, что касается возможностей вписать его в уличную историческую застройку, а также материалов. Используя принципы и подходы из прошлого, мы стараемся сохранять выразительность нашего времени.

"ДП": Какова ваша философия в архитектуре?

Джек Даймонд: Моя философия архитектуры заключается в том, чтобы из нужды делать добродетель. Нужно обращать себе на пользу реальную экономию средств, что ведет к элегантным решениям.

"ДП": Ваши партнеры, ВИПС, проводят для Мариинки–2 параллели со зданием Королевской оперы в Лондоне. Но архитектура театра Ковент–Гарден кажется гораздо ближе к классицизму, чем ваш проект второй сцены. Какие театральные здания в мире могут служить образцами для вашего проекта?

Джек Даймонд: Прежде всего хотел бы назвать оперный театр в Мюнхене — образец театра XIX века. Для XX века, вероятно, таким образцом был оперный театр в Глайндборне, хотя последний театр значительно меньше. У того и другого театра великолепная акустика, и они дают зрителям ощущение уюта, интимности, возможность для аудитории почувствовать саму себя.

"ДП": Как бы вы описали собственный архитектурный стиль?

Джек Даймонд: Мы нацелены на то, чтобы создать оперный театр XXI века, базируясь на уже доказанных успешных проектах прошлого.

"ДП": Насколько архитектура Мариинки–2 будет напоминать Театральный центр Four Seasons в Торонто, который произвел такое впечатление на Валерия Гергиева?

Джек Даймонд: Four Seasons в Торонто находится в другом контексте, поэтому нельзя сравнивать эти театры в понятиях архитектуры. Понятия, в которых можно проводить сравнения, — это принципиальные вещи, такие как акустика, удобство аудитории, ощущение интимности, особое чувство того, что вы находитесь в опере, эффективность машинерии, которая используется в постановках, и, наконец, комфортные условия для исполнителей.

"ДП": Историю строительства Мариинки–2 пока трудно назвать историей успеха. Какие недостатки отвергнутого проекта Перро вы бы сочли критичными? Собираетесь ли вы использовать какие–то из его идей или ваш подход совершенно другой?

Джек Даймонд: Относительно схемы господина Перро — да, между нами есть разница в подходах. В отношении моего подхода хотел бы сказать, что он заключается в том, чтобы разрешить противоречие между силами контекста и контента, то есть содержания. Эти силы часто противостоят друг другу. Если сказать то же самое по–другому, то я проектирую снаружи вовнутрь — и изнутри наружу. Контекст, о котором я говорю, — это Санкт–Петербург, а содержание — это первоклассный оперный театр, который удовлетворял бы всем тем требованиям, о которых я только что говорил.

"ДП": Сколько ваших сотрудников работают над проектом?

Джек Даймонд: Размер нашей команды, работающей над проектом, зависит от конкретного этапа проекта. В самой трудоемкой фазе проекта наша команда будет состоять из 25 архитекторов. Это если не включать инженеров, специализирующихся в электрике, механике и структурных вопросах, а также театральных консультантов, акустиков, консультантов в области безопасности и так далее.

Роль архитектора, кроме того, заключается в том, чтобы обеспечивать видение и практическое приложение идей. Архитектор должен обеспечивать координацию всего того, что привносят в проект профессионалы в самых разных областях.

"ДП": В конечном итоге театр строится для творческого использования режиссером, а требования сегодняшних режиссеров сильно отличаются от тех, какими они были 50–100 лет назад, когда были построены ведущие оперные театры мира. Насколько эти требования учтены в проекте Мариинки–2? Что может предложить новый театр?

Джек Даймонд: Главная разница между тем, что было 100 лет назад, и сегодняшним днем, заключается в резко возросшей сложности оборудования. Еще одно отличие — системы безопасности, которые сегодня бывают очень изощренными. Стоит отметить и то, что люди сейчас просто физически крупнее, чем были 100 лет назад, а значит, и кресла для них нужны совсем другие.

Выполняя проект, мы попытаемся обеспечить максимальную гибкость при замене оборудования, которое ведь постоянно совершенствуется и постоянно нуждается в замене. Но физические особенности звука в зале, в котором принципиально не будет обогащения звука электронными способами, не меняются. Так что голос и инструменты будут слышаться так, как они звучат в своем чистом, естественном состоянии, без какого–то искусственного усиления.

"ДП": Как идет текущая работа над проектированием второй сцены Мариинского театра?

Джек Даймонд: Работа над проектом разворачивается неуклонно и стабильно. Конечно, ни один проект не обходится без трудностей, но пока эти трудности не связаны с чем–то значительным и относятся скорее к деталям проекта. Мы методично с ними разбираемся.

"ДП": Изменились ли сроки окончания проекта?

Джек Даймонд: Нет, весь график работ остается неизменным.

"ДП": Как говорил технический директор ВИПС Кшиштоф Поморски, проект зрительного зала разрабатывают как немецкая компания Muller–BBM, так и нью–йоркская фирма FDA. Как говорят, обе фирмы являются солидными и уважаемыми, при этом немецкий вариант смотрится более современно, а нью–йоркская фирма известна своей верностью классике. Сделали ли вы свой выбор?

Джек Даймонд: Нет. Обе фирмы, и Muller, и FDA, привносят ценный и профессиональный вклад в проект, над которым мы работаем.

"ДП": Встречались ли вы с Валерием Гергиевым в последние 2 месяца? Дает ли он советы или рекомендации по проекту? Насколько пристально он следит за вашей работой?

Джек Даймонд: Нет, я не имел удовольствия встречаться с маэстро Гергиевым в последние 2 месяца. У него очень плотный график, так же, впрочем, как и у меня. Мы держим маэстро Гергиева в курсе относительно того, как идет работа над нашим проектом.

"ДП": В России пресса, которая пишет о развитии проекта Мариинки–2, порой жаждет сенсаций и публикует поверхностные материалы. Привыкли ли вы к подобному вниманию прессы в Канаде и как вы к этому относитесь?

Джек Даймонд: По всему миру есть и ответственные, и безответственные издания. Но в конце концов люди разбираются, какое из них какое.

"ДП": Вы сами любите музыку, оперу или балет?

Джек Даймонд: Музыка — любовь моей жизни, которая, наверное, идет следом за архитектурой. Я писал дипломную работу в университете на тему акустики концертных залов. Я предвкушаю открытие новой сцены и очень хотел бы послушать, как маэстро Гергиев будет дирижировать какой–нибудь великой русской оперой в новом здании! Может быть, это будет "Война и мир". В конце концов, после таких боев за то, чтобы завершить строительство этого великолепного сооружения, "Война и мир" была бы подходящей оперой, исполненной на его открытии!