Об Эмире Кустурице написана уже не одна книга. Шутка ли: режиссер добился двух "Золотых пальмовых ветвей" в Каннах, не считая других кинематографических наград. Однако в Петербург Кустурица приезжает не как режиссер, а как ритм-гитарист сербской группы No Smoking Orchestra. Кустурица дал единственное интервью "Деловому Петербургу".
"ДП": Вы курите?
Эмир Кустурица: Нет.
"ДП": Вы думали над тем, чтобы снять русское кино или кино о
России?
Эмир Кустурица: Однажды я должен буду снять русское кино,
потому что мои истоки - в основном в русской литературе. Я двигался от
Достоевского к Хармсу, от Хармса к Тургеневу, от Тургенева к Платонову, от
Платонова ко многим другим.
Читайте также:
Эмир Кустурица и Юрий Шевчук споют вместе в Петербурге
"ДП": Вы сняли "Аризонскую мечту" - лучший, на мой взгляд,
фильм о Соединенных Штатах, о том, как душа пытается выжить в образцово
фальшивом мире. Вы хотели бы снять еще фильм о США, об Америке?
Эмир Кустурица: Не сейчас, но уже долгое время я обдумываю
один проект под условным названием "Преступление и наказание в Нью-Йорке". В
этом фильме я хотел бы воссоздать значение одного подзабытого понятия -
"мораль".
"ДП": Но почему пока вашего нового фильма об Америке так и
не случилось? Из-за продюсеров?
Эмир Кустурица: После "Аризонской мечты" я снял и
"Подполье", и "Черная кошка, белый кот", и "Жизнь как чудо", и "Марадону", и
"Завет". Когда-нибудь в будущем почему бы и не снять фильм об Америке? Но не
сейчас: сейчас я готовлю съемки фильма о мексиканской революции, которую нахожу
очень близкой моему сердцу. Панчо Вилья - герой, которым, увы, так и не стал ни
один человек с Балкан.
А в августе я буду снимать в Израиле фильм о палестинской
семье. Это история о людях, которые много страдали на протяжении последних 20
лет, действие происходит в Израиле и Германии.
Я бы сказал, что с большим удовольствием предвкушаю начало
съемок этих двух фильмов, над которыми собираюсь работать в ближайшие 4 года. Но
могло бы случиться так, что я снимал бы и фильм о России или об Америке.
"ДП": Ваши фильмы, начиная с самых первых, - о потере
современным человеком идентичности и о том, как он пытается с этим
справиться…
Эмир Кустурица: Я сам всю свою жизнь пытаюсь ее найти. Я
думаю, идентичность - это ключевой вопрос для каждой личности, для ее
целостности. К сожалению, сегодня об этом думают недостаточно, люди порой не
знают, что это такое, и я стараюсь воссоздать это понятие как можно более
внятно.
"ДП": Говорят, чтобы понять эскимосские эпизоды в
"Аризонской мечте", нужно знать историю распада Югославии, в которой был момент,
когда от людей требовалось определиться со своей национальностью и многие
ставили в графе национальность "эскимос".
Эмир Кустурица: Да, мы так делали!
"ДП": Так это правда?!
Эмир Кустурица: Почему бы и нет? Это абсолютная правда! Ведь
мы в Югославии фактически росли без национальности. И люди, которые больше всего
пострадали, были именно те, кто повторяли, что неважно, какой вы национальности!
Потом разразилась война, и каждый решил стать кем-то, потому что если ты кто-то,
то ты во всяком случае не никто.
Мы оставили югославскую идею как "идею о никто", в конце
концов на деле она оказалась смертоносной. Так что перед войной мы повторяли: мы
- никто, или, если вы хотите, чтобы мы были эскимосами, почему бы нам не стать
эскимосами? Хотя бы потому, что эскимосы прекрасно умеют ловить рыбу и у них
замечательная природа.
Если, правда, не считать, что у них проблема с алкоголем,
потому что они пьют слишком много. Американцы думают, что эскимосы пьют слишком
много водки.
"ДП": А как вы записали свою национальность? Тоже
эскимос?
Эмир Кустурица: Знаете, я ведь видел мир абсолютно
по-эскимосски, как счастливый эскимос! (смеется)
"ДП": Говоря о рыбе - ее образ есть в ваших фильмах начиная
с самых ранних...
Эмир Кустурица: Это русский писатель Андрей Платонов! В
книгах Платонова есть очень поэтичная идея, которую я разработал в "Аризонской
мечте". В одном из его романов главный герой говорит о том, как рыбы влияют на
человечество. Рыбы понимают мир гораздо лучше нас, но они очень мудры и не хотят
рассказывать об этом никому.
Я же говорю - на меня очень сильно подействовала русская
культура! Особенно те ее деятели, которые жили во время Октябрьской
революции.
"ДП": В ваших фильмах очень важна музыка. Как музыкант и
режиссер с мировым именем, вы бы рассмотрели предложение поставить оперу,
например, в Петербурге?
Эмир Кустурица: Почему бы и нет? Почему бы не поставить
оперу? С большим удовольствием! Я уже ставил одну в парижском театре "Опера
Бастий" со своим ансамблем.
Музыка - это ведь часть того, что я называю структурой кино,
и я абсолютно убежден в том, что опера очень глубоко интегрирована в мою
работу.
"ДП": А вы знакомы с Валерием Гергиевым, художественным
руководителем Мариинского театра?
Эмир Кустурица: Да, я слышал о нем, но мы не знакомы.
"ДП": В сегодняшней Сербии искусство имеет социальный смысл
или это чистое развлечение?
Эмир Кустурица: Имеет, но я думаю, что, к несчастью, во всем
мире искусство теряет свои позиции - из-за возмутительных технологических
аспектов нашей жизни. Так что большинство людей идет за тем, что называют
"научной культурой", а не за культурой в ее классическом понимании.
Но я надеюсь на то, что социальное значение искусства в
будущем будет более востребовано, что оно победит, что мы будем всё еще живы и
будем праздновать всё ту же культуру, данную нам Богом, - ту же, что и в прежние
времена.
