Дюжина доказательств

Пословица «трудно только в первый раз» в отношении Михайловского театра исполнилась буквально: первый раз оказалось в самом деле трудно. Опера Галеви «Иудейка», жизнь которой в прошлом году началась с отмены премьеры ввиду телефонной угрозы взорвать театр, снова стала жертвой злой судьбы. В ночь перед ее московским показом в Театре Станиславского и Немировича-Данченко транспортные ротозеи загрузили ящик с иудейкиными нотами в трейлер с реквизитом «Анны Карениной» Мариинского театра, которую давали здесь накануне. Трейлер удалось остановить по дороге в Петербург, ноты вернули. К счастью, оказалось, что михайловцы в беде не раскисают, а, наоборот, мобилизуются: спектакль, хоть и начавшись позже, шел с воодушевлением. Наталья Миронова, очаровательная и страстная принцесса Евдокия (номинация «Лучшая женская роль»), изящно скользила по всем виртуозным пассажам. Но героем вечера стал знаменитый американский тенор Нил Шикофф -- старый еврей-ювелир Элеазар («Лучшая мужская роль»). В своей коронной партии, которая выделана именно ювелирно, кульминационные моменты он играет-поет захватывающе, поднимаясь до трагических высот. Говорят, после спектакля Шикофф сказал, что это было одно из лучших выступлений за его карьеру. Ему видней, но, так или иначе, успех он имел оглушительный.

Петеру Феранецу в дирижерской номинации сильную конкуренцию составит Теодор Курентзис («Воццек», Большой театр), а режиссеру «Воццека» Дмитрию Чернякову постановщик «Иудейки» Арно Бернар уж точно не конкурент. Шансы сценографа «Иудейки» Герберта Мурауера, учитывая соседей по списку, также близки к нулю. На «Иудейке», новом для Москвы названии (оперу, написанную в 1835 году, вернул на русскую сцену именно Михайловский театр), был полный зал. К чести московской публики, билеты не только на «Лебединое озеро», но и на вечер современной хореографии спрашивали за два квартала. Вечер составился из премьеры прошлого лета «Минорные сонаты» Славы Самодурова («Лучшая работа балетмейстера-хореографа») и двух балетов Начо Дуато, показанных в Михайловском только что. Критики уже принялись сравнивать дебютный опус Самодурова с шедеврами Дуато, разумеется, не в пользу первого.

Однако, если сравнить работу Самодурова с тем, что клепают на родных просторах самозваные танцсочинители, нельзя не признать в ней грамотность, музыкальность, содержательность и, главное, способность автора претворять это содержание в пластические образы, а не пересказывать слова движениями, как поступает большинство его коллег.

«Лебединое озеро», реконструированная Михаилом Мессерером редакция Александра Горского и Асафа Мессерера (в версии 1956 года), стало символическим и трогательным возвращением Москве ее главного балета, который в Большом театре давно вытеснила редакция Юрия Григоровича. Но кроме интеллектуального удовольствия от сравнения разных интерпретаций хореографического текста Петипа -- Иванова спектакль доставляет еще и чисто зрительский кайф (хоть и тут не обошлось без трудностей: Екатерина Борченко -- Одетта-Одилия, «Лучшая женская роль в балете», умудрилась прямо на спектакле схлопотать травму, однако дотанцевала). Михаил Мессерер («Лучший балетмейстер») как-то сделал так, что кордебалет лебедей, при всей неидеальности данных многих танцовщиц, работает одухотворенно, вызывая настоящее художественное волнение. Благодаря чему из «Лебединого озера», на котором сто лет живого места нет, уходит дух туристической рутины.

Дмитрий Циликин, журналист