Алексей Венедиктов: "Путин - советский офицер брежневской эпохи"

DP.RU: Алексей Алексеевич, всем интересно, что будет дальше.
Можно ли провести исторические параллели с нынешней российской ситуацией?

Алексей Венедиктов: Послушайте, людям, которые живут в
момент неких событий, кажется, что жизнь с этих событий начинается и с этими
событиями заканчивается. С точки зрения исторического развития Россия не
переживает никакой такой супер–пупер момент. Да, существуют угрозы. Угрозы и
риски. Первый и главный риск — территориальный развал Российского
государства. Наши лидеры это понимают, что весьма важно. Можно обвинять их в
недальновидности, неправильном менеджировании, неправильной политике, но они
осознают эту угрозу, я говорю это со знанием дела. Эта угроза множится на
прошедший экономический кризис, последствия которого далеко еще не изжиты.
Недавно даже премьер признал, что экономика восстановилась лишь на две трети,
хотя до этого говорил, что кризис давно преодолели.

Насколько я знаю, и тот и другой лидеры понимают, что за
2012 годом нужна иная структурная политика, как экономическая, так и
политическая. Поэтому политическая команда, которая находится у власти, куда мы
включаем Путина и Медведева, Чубайса и Сечина, а теперь, как выясняется,
Прохорова и Кудрина, и Иванова того и другого, — эта политическая команда
будет проводить реформы вольно или невольно. Следующий президентский цикл —
6 лет. Это означает, что у президента есть 3 года на непопулярные реформы (это,
что называется, мировой calcul). Полсрока вы можете проводить непопулярные
реформы, а потом зализывать раны населению. Это значит, нас ожидает настоящая
реформа образования и здравоохранения, настоящая пенсионная реформа. И это все
2012–2015 годы, и, насколько я знаю, нынешняя команда это понимает.

Есть разница в нюансах, например в реформе армии: нужно ли
переходить на профессиональную основу, будет ли это дороже? Будет ли это
эффективнее? Какие ждут угрозы? Есть ли у нас угроза нападения, как в 1941 году?
Такой угрозы нет: значит, нам нужно делать подвижные мелкие части для быстрой
переброски сил в случае локальных конфликтов, то есть нужна другая армия.
Что
касается образования: оно конкурентоспособно сейчас? Нет. В чем суть реформы
образования? Чтобы наш выпускник 2015 года конкурировал на рынке труда с
выпускником 2015 года английских школ. Сейчас это невозможно, народ возмущается.
Но сейчас реформы проводить нельзя. После выборов — надо и будет. Насколько
я могу предположить, это понимают оба, или, скажем так, все трое.

Это очень важная история, но не потому, что это судьбоносные
выборы: придет та же команда — неважно, Путин, Медведев, Собянин, Сердюков…
Важно то, что политическая команда готова к реформам. Поэтому мы будем жить
тяжелее и по–другому. Я не знаю, каков будет уровень реформ, как экономических,
так и политических. Я понимаю направление — восстановление конкуренции.
Иначе не выжить. В данном случае я имею в виду экономическую, а не политическую
конкуренцию: глубокие, я бы сказал — антинародные, как скажет Геннадий
Андреевич Зюганов, реформы. Собственно, гайдаровские–2, грубо говоря.

DP.RU: Почему через 20 лет мы снова вернулись к угрозе
территориального распада?

Алексей Венедиктов: Ответы на те вызовы, которые были 20 или
10 лет назад, — это разные вызовы и разные ответы. Существует ли в России
национальный вопрос? Да. Существует ли в России территориальное деление,
связанное с этносом? Да. Это значит, что рано или поздно в неблагоприятной
экономической и политической конъюнктуре — не важно, кто президент, кто
премьер: хоть Жириновский, хоть Немцов, — это будет проблемой. Эта проблема
объективна и, как мы видим по Европе — по Бельгии, по Испании, по Германии,
не находит адекватного ответа XXI века. Вот, казалось бы, Бельгия: внутри
Евросоюза нет никаких границ, единая валюта… А тут конфликт между фламандцами и
валлонами, готовы разорвать государство. Зачем? То есть это объективный процесс,
связанный с национальной самоидентификацией и т. д.

В России этот процесс не изжит. Посмотрите на перепись:
скажем, есть позиция, что башкиры и татары — это одна нация. А как башкиры
к этому относятся? А как в Татарстане людей переписывают? А если мама башкирка,
а папа татарин, то как переписывают их ребенка? Это вопрос самоидентификации,
который до сих пор не решен, он накапливается, он отложен. А отношения между
чеченами и ингушами, которые единый вайнахский народ, как считают чеченцы? На
фоне неблагоприятной экономической ситуации отношения ухудшаются. Одно дело,
когда вы деньгами заливаете проблемы: строите дома, покупаете им землю, даете
возможность заработать. Когда этого нет, люди обращаются к понятию "свой–чужой".
Чем можно кормить? Хлебом и зрелищами. Если хлеба нет — зрелища.
Какие? С национальными флагами и паспортами.

DP.RU: То, что сейчас происходит в Кремле, — это хаос
или хорошо продуманная комбинация? Алексей Венедиктов: Это
НЕхорошо продуманная многоходовая комбинация. Надо понимать, что люди, которые
там сидят, конечно, схватили Бога за бороду, но существуют неуправляемые вещи,
прежде всего психологического плана. Понятно, почему нарастает некое раздражение
или неудовольствие между двумя лидерами. Владимир Владимирович и Дмитрий
Анатольевич — люди одной политической команды, но разных стилей.
Путин — советский офицер брежневской эпохи, когда было: вот враги, вот
друзья, вот Советский Союз и его товарищи, вот американцы, тут черное, тут
белое. Таков образ мышления… И вообще, мы воспитывались на журнале "Крокодил". Я
это говорю с уверенностью, потому что сам принадлежу к поколению Путина. Моим
любимым журналом был "Крокодил", где изображались плантаторы в пробковых шлемах,
которые линчевали, а может, и кушали несчастных негров. Я понимаю, как Владимир
Владимирович видит. Он такой! Он может переступить через многое, но через себя
никогда не сможет: это его воспитание.

Кто такой Дмитрий Анатольевич? Юрист горбаческой эпохи. Это
было время, когда мир из черно–белого развалился на осколки и оказалось, что
враги — не такие уж враги и друзья уж точно совсем не друзья. Путин не мог
читать Солженицына, потому что ему были бы тогда кранты. И не был бы он тогда
подполковником. А Медведев мог… Эпоха другая! Я не говорю, она лучше или хуже,
она другая.

И, хотя Путин и Медведев политически одинаково смотрят на
одни и те же события, они этически и эстетически смотрят по–разному. И в итоге,
возможно, у них возникают разногласия, которые неизвестно как решать, потому что
они братья–близнецы, у них общее кровообращение. А как решать, если Путин честно
думает про Ливию так, а Медведев честно думает иначе. Что делает Путин? Он
пропускает вперед Медведева. Почему? Потому что Путин воспитывает прежде всего в
бюрократии уважение к посту президента. Не к Медведеву, не к Ведмедеву, а к
президенту. Президент решил! Я — Путин — высказал свою позицию, но
президент принимает решения! А потом — Путин: "Ну я же говорил...", а
Медведев отвечает: "Но я же президент".

Понимаете, на чем возникают разногласия? Дело вовсе не в
Ливии, хоть закопайте этого Каддафи, речь идет о другом — "ну что ж ты меня
не слышишь!" Это называется словом "раздражение". Такие вещи не модерируются ни
Сурковым, ни Нарышкиным, ни Володиным, ни Собяниным. А дальше уже начинается
публичная накрутка. Конечно, я думаю, что Путин и Медведев, будучи умными
людьми, понимали, что в какой–то момент вот эта стилевая разница должна вылезти,
но они не ожидали, что она вылезет до окончания первого срока Медведева. То, что
это вылезет на публику, ни тот, ни другой не ожидали…. От себя не ожидали.

DP.RU: Разве конструкция тандема изначально не была
нежизнеспособной?

Алексей Венедиктов: Почему? Она 3 года была жизнеспособна.
Подождите, что было главным для этой политической команды, когда возникла эта
конструкция с наследником? То, что они называют словом "стабильность",
достаточно посмотреть на частотность употребления этого слова. После ухода
Путина в 2008 году нужна была некая конструкция, которая обеспечивала бы
бюрократическому чиновничьему классу в размере 3 млн человек понимание того, что
все продолжается. Формальный гарант — Медведев, но Путин — тот
человек, лидер — не национальный, а бюрократический, который гарантирует,
что все обязательства будут исполнены. Конструкция 3 года просуществовала, но,
естественно, она должна была осыпаться. Мне говорили люди, которые сидели в
Кремле в высоких креслах: Алексей, ты не понимаешь, ты садишься в это кресло, и
у тебя на 3–й минуте сносит крышу. Потому что у тебя здесь кнопка —
генеральный прокурор, здесь — директор ФСБ и т. д. И ты понимаешь, что
нажмешь на кнопку — и страна закрутится в другую сторону. Сносит крышу.

Во всем мире происходит так же, но в развитых индустриальных
странах есть институты, которые служат ограничением. Эй, Обама, ты чего несешь,
говорит республиканская администрация, тебе неправильные цифры дали.

DP.RU: Может быть, конструкция работала бы и дальше, если бы
Путин, условно говоря, был Иваном Грозным, а Медведев — Симеоном
Бекбулатовичем…

Алексей Венедиктов: Я вам сразу возражу… Насколько я
знаю — это не догадка, — все эти 3 года Владимир Владимирович
воспитывал своих приближенных в уважении к президентскому креслу. Он не считает,
что Дмитрий Анатольевич — Симеон Бекбулатович (великий князь всея Руси в
1575–1576 гг., когда Иван IV отрекался от трона. — Ред.) Для Путина
любой человек, занимающий президентское кресло, достоин уважения по факту
занятия президентского кресла… Просто люди, которые были очень близки и всегда
воспринимались как старший и младший, первый и второй по возрасту, по
образованию, по карьере, вдруг меняются местами… В этой ситуации неизбежно
начнется сыпаться лояльность. Неизбежно. Это смена ролей. Когда возник вопрос,
что с этим делать, тут–то они оказались не готовы к ответу…

Поэтому это никакая не задуманная и не продуманная
многоходовка. Зачем? Для того чтобы нарушить стабильность и разбалансировать
бюрократический класс в управлении? Этого быть не может! Это прямо
противоположно тому, что всю свою политическую жизнь делал Путин. Он всю жизнь
выстраивал ордунг, порядок. И специально замутить что–то! Для чего? Да если он
решит, он будет президентом! И не надо тут ничего мутить! Ясно–понятно: "Единая
Россия" выдвигает кандидатом в президенты Путина Владимира Владимировича. Все.
Энд оф стори. А кто Медведева выдвигает? ЛДПР?

DP.RU: Как вы думаете, возможно ли в течение ближайшего
времени появление темных лошадок?

Алексей Венедиктов: Из политической команды Путина —
Медведева мы этих лошадок знаем: Собянин, Кудрин, Сердюков, Полтавченко,
Грызлов… Фамилия не имеет значения, это единая политическая команда. Если
Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву или только Владимиру Владимировичу вдруг
покажется, что конструкция должна быть изменена, то я не исключаю, что возникнет
третья лошадка, причем она может встать на пост премьер–министра или на пост
президента. Все думают, что дело в личности! Это не так! Дело не в личности, это
такая конструкция управления страной, и они ей следуют тупо, в смысле прямо,
никого не обманывая: мы считаем, что наша команда сохранит власть… Что
эффективнее для сохранения власти: Путин — Медведев или Медведев —
Путин, Путин — Кудрин, Медведев — Собянин… Тогда хочется спросить: а
где Путин? Вот это главный вопрос следующего цикла: остается ли В. В. на
формальных позициях или уходит на неформальные позиции лидера. В моем понимании
скорее остается на формальных. В моем понимании скорее президент, чем
премьер.

DP.RU: Существует точка зрения, что смена власти и изменение
конструкции в любом случае будет происходить не выборным путем.

Алексей Венедиктов: Давайте так: я не считаю, что Дмитрий
Медведев был выбран в 2008 году. Поэтому: что вы называете выборным путем? Есть
же шутка: у нас есть избиратели, мы все знаем его имя, фамилию и отчество… Как
это было во времена, когда императора Священной Римской империи избирало семь
маркграфов. Население 100 млн, а избирателей семь. У нас приблизительно та же
самая история. На сегодняшний день конструкция законов заключается в том, что
человека выдвигают политическими партиями или ему нужно набрать 2 или 5 млн
голосов, что невозможно. В каждой партии кандидатуру определяет политбюро —
пять–семь человек. Вот и все. Вы имеете право избирать, но выбор приходится
делать между людьми, которых реально выдвинули пять–семь человек.

DP.RU: Если еще про темных лошадок…

Алексей Венедиктов: Лучше про темные силы
(смеется)…

DP.RU: Прохоров по собственной инициативе выдвинулся?

Алексей Венедиктов: Не имеет значения… Надо понимать, что
следующее правительство должно будет проводить очень непопулярные меры. Это
значит, что премьер–министром должен быть камикадзе. Можно поставить Кудрина,
можно поставить Прохорова — какая разница? Кто политическая власть в
стране? Путин Владимир Владимирович. Тогда какая разница, кто премьер–министр?
Хоть Жириновский.

DP.RU: То есть Прохоров не может стать самостоятельной
политической фигурой?

Алексей Венедиктов: Он хочет стать, но в нынешней
конструкции российского политического каркаса, который, кстати, не подвергается
никакому реформированию, у него нет никаких шансов.

DP.RU: В итоге в стране есть только два политика и нет
политики?

Алексей Венедиктов: Это вопрос терминологии. Политика —
это политический курс. Если господин Прохоров, который предлагает увеличение
возможной рабочей недели и повышение пенсионного возраста (а это, безусловно,
политическая история), сможет провести реформу, это будет значить только одно:
что Владимир Путин на них согласился, это его реформа, а не прохоровская. Хотя
они будут записаны на Прохорова и потом он будет сдан, как Гайдар Ельциным… "У
тебя миллиарды? Ну и езжай в Куршевель". Еще раз говорю, будущий премьер себя
спалит. Вот почему я уверен (может быть, я ошибаюсь, может быть, у них еще есть
какая–то там "закладка"), что Путин на себя эти реформы не возьмет.

DP.RU: Правильный ли дан диагноз, что создание "Народного
фронта" — это исключительно предвыборная технология?

Алексей Венедиктов: Это обсуждать бессмысленно. Для чего
это? Чтобы отклеить Путина от "Единой России", потому что "Единая Россия"
реально теряет в рейтингах, а он, как национальный лидер, возглавит ее список.
Если он получит меньше 50%, то какой же он национальный лидер. Бренд "Единая
Россия" "пахнет". Путин это понимает, хотя формально он не может сменить бренд,
потому что в бюллетене будет стоять "Единая Россия". "Фронт" не может вести
агитацию и пропаганду во время предвыборной кампании, но он будет пытаться в
течение полугода встречаться то с бабушками, то с дедушками как с "Фронтом", а
на выборах человек уже не будет обращать внимание: "ЕР", не "ЕР" —
Путин!!!! "Народный" — и поставят галочку.

DP.RU: Навальный — это хитрый политический проект или
человек, который сделал себя, потому что с ним борются так по–дурацки?

Алексей Венедиктов: У нас бороться не по–дурацки, кроме того
как посадить по надуманному обвинению, не умеют. Навальный хитрый. И, конечно, у
него большие политические амбиции. И в условиях нашей вязкой политической
системы, наверное, существуют люди, которые хотят его продвинуть, хотя бы для
того, чтобы ЭТИ забегали. Для того и щука в озере, чтоб карась не дремал. Он не
инициатор, он катализатор. Но это не значит, что это не он все придумал, это
значит, что люди к нему присоединились: "О, хороший пацан! Давай ему будем
негласно помогать!" Но Навальный делает очень полезное дело: он не дает ответов,
которые от него все требуют, он ставит конкретные вопросы, которые до него никто
не ставил.

DP.RU: Эта вязкая политическая ситуация не может
продолжаться долго. Как в боевике, кто–то должен выстрелить первым…

Алексей Венедиктов: Уже стреляют… Свистят они, как пули у
виска. Дефицит бюджета при $100 за баррель (нефти. — Ред.) — это
означает, что уже стреляют! Коллапс уже наступил — в этом проблема. Просто
взял и наступил. Система не управляется. Важно, что ОНИ это понимают и готовятся
к каким–то действиям.