Новые нравы Кремля проявляются и в демонстративно резком пренебрежении к международной репутации России, важной составляющей двух первых путинских сроков. Теперь Путину плевать на саммиты, визовый режим, резолюции Европарламента, места в международных рейтингах несвободы.
Переход России в новую историческую реальность произошел, как обычно, почти незаметно. Ну кто в 1953–м мог полагать, что фактический приход к власти страшного Лаврентия Берии означает начало невиданной для СССР либерализации? Или что почти отцовские чувства Бориса Ельцина к преемнику — огромная политическая ошибка "семьи" и знаменует окончание и развенчание диких и относительно свободных 1990–х. То, что происходит на наших глазах, — не простая турбулентность, а смена вех.
В
ладислав
Сурков
фактически в отставке, серый кардинал теперь Вячеслав Володин. Линия Суркова состояла в том, чтобы прикрывать гедонизм правящего класса ликующей гопотой "Наших", контролем за телевидением и гарантированной победой "Единой России" на выборах (благодаря правильно сформированным избирательным комиссиям). Правда, и уровень жизни тогда реально рос.
Теперь режим не так силен, чтобы просто "разводить" избирателей. Денег, чтобы гарантированно покупать лояльность, нет, цены на углеводороды нестабильны. Лозунг "Жулики и воры, 5 минут на сборы!" объединяет и Болотную, и глубинку. Того и гляди — рванет. Надо менять политику. Как на воздушном шаре, теряющем высоту, требуется сбросить часть балласта, иногда и пассажиров.
"Ворюга мне милей, чем кровопийца", — писал Иосиф Бродский. Ворюгами и их окружением в новых условиях придется, видимо, частично пожертвовать. Для страны, где правящий класс любит Лазурный Берег и швейцарские банки, это кажется по меньшей мере неосторожным. У бывшего окружения Владимира Путина был понятный и прямой интерес в открытости России, если хотите, двойная лояльность: и "Челси", и Чукотка. Они не хотели ни ссориться с Западом, ни садиться в тюрьму в России. Им нужно было положение, когда деньги делали на родине, а тратили — в Лондоне.
Но нынешний володинский Кремль все тверже указывает бизнесу: деньги предпочтительно держать в стране, а на лыжах кататься в Красной Поляне. Выстраивается новый дискурс: кто хочет и жить хорошо, и разделять новые ценности, — на Волгу, Тоскана подождет. Ездить отдыхать в Египет и Турцию, покупать в ЦУМе. Замки продать, детей учить в России. Счета на Кипре закрыть, яхты перегнать в Сочи. Вместо суши — пельмени.
Новые нравы Кремля проявляются и в демонстративно резком пренебрежении к международной репутации России, важной составляющей двух первых путинских сроков. Теперь Путину плевать на саммиты, визовый режим, резолюции Европарламента, места в международных рейтингах несвободы. Закон против усыновления сирот в США, гонения на НКО, веерные аресты оппозиционеров… На Запад пусть ездит ничего не решающий Дмитрий Медведев, Путин полетает со стерхами. Нижний Тагил важнее Страсбурга.
У нынешней России только три друга: армия, флот, Венесуэла. "Пока русский царь ловит рыбу, Европа может подождать".
И именно "западники", друзья–олигархи, кошельки партии представляют угрозу той новой посконной силе, что меняет их сейчас у подножия трона. Доверие к "двойным агентам" в новых, ухудшившихся политических и экономических условиях сокращается как шагреневая кожа.
Да и олигархическая тусовка, чувствуя изменившуюся политику, как–то потеряла бесконечную любовь к "Единой России".
Закроем границы, посадим часть не успевших убежать олигархов.
Чем угрожает такая политика Путину и его новому окружению: митрополитам, чекистам, полицейским, провинциальным чиновникам?
Да ничем. Вон в Китае, Саудовской Аравии или в Венесуэле совсем не симпатичные Западу порядки, а США с ними торгуют. Так что, пока Россия не начнет угрожать кому–нибудь ядерным оружием, а нефть и газ продаются — можно быть относительно спокойными.
Тем более что представители новой номенклатуры искренне готовы стать опорой новой политики Кремля. Они думают, а депутат Андрей Луговой, который уже отъездился на Запад навсегда, высказывается: "Познер очень умненький такой паренечек–то. Вот мы всем такого рода паренечкам и дадим пенделя под задницу".
Другое дело, что новые приближенные могут и Путину в конце концов задать пару вопросов: о его любящем западные гаджеты премьере, о статусе Абрамовичей и Ротенбергов, Ковальчуков и Чемезовых. Да и сам Путин какой–то не совсем свой: немецкий язык, почтение к Солженицыну, запас непонятных слов.
Что там Луговой говорил про пендюли?
