Петербург 2033    

В соседнем доме окна жолты, по вечерам, по вечерам скрипят задумчивые болты, подходят люди к воротам. Так описывал в 1903 году Александр Блок в стихотворении "Фабрика" экономику Петербурга. Три–четыре революции состоялись с тех пор, но и сейчас блоковские наблюдения актуальны. Если посмотреть на статистику, и сегодня основу экономики пятимиллионного города составляет железо: тяжелая промышленность, оружие, вагоны, автопром.

Интеллектуалы морщатся: так не должно быть в XXI веке. Нас заставляют быть Детрой том и чуть ли не Бомбеем, а мы хотим здесь Барселону, Париж, Мюнхен. В самом деле, у нас чудесные городские ансамбли, чем мы хуже Брюгге? Разве солнечный Петербург менее кинематографичен, чем Лос–Анджелес? Мир стал глобальным, почти угрожает креативный класс. Впрочем, как и 100 лет назад, слишком узок круг этих людей и слишком далеки они от народа. Правящая бюрократия привыкла видеть себя главным цивилизатором. Что не снимает проблемы, ибо и мир вокруг, и сама Россия стремительно меняются.

Поколение, к которому принадлежит начальство, несмотря на весь выездной туризм, еще, в сущности, толком не почувствовало эффект открытия границ. А вот теперешний студент и иностранные языки знает, и мир повидал, и не факт, что пойдет инженерить на какой–нибудь Северный завод на зарплату грузчика, если в соседних странах за работу по специальности платят в разы больше. Даже положение Петербурга как маяка культуры для окружающей чуди и води изрядно пошатнулось. Цены на авиабилеты отсекли нас от Нарьян–Мара, Ханты–Мансийска и даже Архангельска, не говоря уже о Чукотке или Камчатке, которые давно воспринимают Петербург как легенду, а в реальности тянутся к Японии и "восточным тиграм".

Молодых талантливых псковичей, петрозаводчан, калининградцев больше наших музеев и филармоний манит динамичная и привлекательная современная культура Скандинавии, Германии, Польши. Ленинград в советское время привлекал провинцию мировым культурным уровнем в самых разных областях, высшим шиком сдержанности и человеческого достоинства, и никакой "Зенит", сколько бы миллиардов ни выделяли на его золотых тренеров, игроков и стадионы, никогда не сможет возместить этой лакуны. Петербург стремительно отстает от соседней Скандинавии, а ведь еще 100 лет назад наш город был для Стокгольма, Хельсинки, Осло, Копенгагена метрополисом, полным карьерных возможностей, диковинок цивилизации и всевозможных чудес. А ведь во времена Блока говорили, что Петербург — самый богатый и перспективный город Европы, а может быть, и всего мира…

Что ж, неужели все потеряно? При существую щем социальном, политическом и экономическом режиме вряд ли стоит ожидать какого–то крутого разворота в судьбах города, но история учит нас тому, что структуры, казавшиеся незыблемыми, имеют обыкновение разваливаться и падать. Кто мог предполагать в январе 1914 года, что солидные бумаги германских предприятий в России совсем скоро не будут стоить и гроша? И наоборот, кто в середине века мог спрогнозировать, что нищий, коррумпированный и лишенный каких–либо ресурсов Сингапур станет одной из самых продвинутых экономик мира? Поэтому, составив три сценария развития Петербурга, мы не стали оценивать, какой из них наиболее вероятен.

Консервативный сценарий: Логистический центр

Этот сценарий наиболее вероятен при сегодняшнем темпе развития экономики, теперешней структуре власти и управления, способах реагирования на вызовы. Если послушать заседания городского правительства, посвященные экономическим перспективам, то нетрудно сразу же отметить фразы типа "наращивать темпы", "усилить меры", "обеспечить рост". В общем, как говорил товарищ Н. С. Хрущев на XXII съезде партии, состоявшемся 50 лет назад: "Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!".

Так и у нас губернатор Георгий Полтавченко отмечает, что необходимо "усилить меры поддержки стратегических инвесторов", "развивать конкуренцию на рынке товаров и услуг". Все эти замечательные пожелания, надо полагать, будут включены и в "Стратегии социально–экономического развития Санкт–Петербурга до 2030 года", которой займется — если еще не занимался — комитет по экономической политике и стратегическому планированию Смольного.

"Это не самый худший вариант", — говорит, комментируя этот сценарий, Владимир Княгинин, глава Центра стратегических разработок "Северо–Запад". По мнению Княгинина, этот путь развития предусматривает усиление и диверсификацию транспортно–логистической функции Петербурга. Иными словами, значение петербургского транспортного узла для Российской Федерации усиливается, хотя его зона охвата и будет сужаться.

"Когда–то влияние порта Санкт–Петербурга распространялось и за Урал, но теперь она уменьшается в связи с развитием дальневосточных портов", — говорит Княгинин. Развиваются порты Ленинградской области, сведенные с Санкт–Петербургским портом в единую транспортную систему. Лидер среди портов — Усть–Луга, развивается также Приморск, а порт Санкт–Петербурга превращается в логистический центр. Хорошо развивается обработка и переработка грузов.

"Город по–прежнему имеет значение как пересечение транспортных коридоров — это и Север — Юг, и Запад — Восток, и от Мурманска в сторону Ирана, и из Европы в Азию, — говорит футуролог Сергей Переслегин. — Но в этом смысле важно, как город сам себя позиционирует, чем он себя считает".

Путин и Медведев не зря затеяли строительство нового аэропорта, считает Переслегин. У Петербурга есть шансы стать центром Севморпути — хотя в этом с нимне без оснований конкурирует Мурманск. Но Петербург — давний научный центр по изучению Арктики и Антарктики, здесь работали многие известные ученые, отсюда и сейчас в полярные широты отправляются экспедиции. Промышленность при этом сценарии упрощается и развивается инерционно, в основном те отрасли, которые привязаны к логистическому центру. Легче всего производствам–ассемблерам, то есть тем, кто осуществляет финишную сборку и доводку, а не тем, кто производит компоненты и части.

Отрицательные стороны консервативного сценария — упрощение технологической сложности экономики, считает Владимир Княгинин: "В этой ситуации трудно рассчитывать на серьезный запрос к инновационной сфере. При этом сценарии город растет, но, возможно, в распределенном виде — в основном за счет агломерации. Часть Ленобласти, которая примыкает к КАДу, будет накачиваться людьми. Среди главных проблем: высвобождение площадей и, соответственно, рабочих рук, что связано с приходом на рынок иностранных компаний".

Пессимистичный сценарий: Город без будущего

Пессимистичный сценарий развития города кому–то представляется чернухой, но его критичный посыл необходимо принимать во внимание. Те, кто говорит о том, что у Петербурга нет будущего, опираются на явные признаки снижения пассионарности и жителей города, и в целом россиян.

"Экономика Петербурга — производная от понимания того, чем является Петербург, — говорит Сергей Переслегин. — В настоящий момент город не является ничем. Город создан как имперская столица, но сейчас нет империи и город не является столицей России. Город был создан как база Балтийского флота, но этот флот лишен всякого смысла. Город бы создан как центр судостроительной промышленности, но эта промышленность сейчас находится в сильном упадке. Город в итоге имеет значение только как туристский центр, но для туризма он великоват как по числу жителей, так и по размерам. Если его низводить до туристического центра, нужно сильно сокращать население — и оставлять один исторический центр. Кстати, даже в Египте, где туризм очень развит и обладает прекрасной инфраструктурой, по доходам в казну он стоит лишь на третьем месте после Суэцкого канала и нефти".

Но, может быть, город может развиваться как театрально–культурный центр, как своего рода магнит для творческих натур не только со всей России, но и из окружающих стран Европы и Азии? Не случайно в Петербурге сегодня есть даже диаспора новозеландцев… В этом смысле открытие новой сцены Мариинки можно считать знаковым событием…

Сергей Переслегин не согласен: "С точки зрения экономики открытие 10 сцен никакого значения играть не будет! Так же как и идея достроить гигантскую башню Смольного собора по первоначальному проекту. Будет очень красиво, очень значимо для городской культуры, но это не меняет ситуацию. Ни на музеях, ни на театре, ни на соборе экономика ни одного города построена быть не может. Туризм и культура с точки зрения экономики — это великолепный десерт. Очень хорошо, когда у вас в ресторане подают хороший десерт. Но если при этом нет основного блюда, то десертом не наешься".

Оптимистичный сценарий: Инновационный центр

Этот сценарий вовсе не означает, что город отказывается от своего значения как центра транспорта и логистики.

"Для нас принципиально важно находиться в зоне логистики, но мы должны получить поставщиков материнских технологий, а не только ассемблеров продукции чужих компаний, — говорит Владимир Княгинин. — Многое будет зависеть от сектора образования. В городе должны располагаться вузы–флагманы, лидеры если не в общих мировых рейтингах, то в рейтингах специализированных вузов. Необходимо подвергнуть реинжинирингу инжиниринговый сектор — у нас этот сектор до сих пор несет отпечаток прошлого. Нужна и другая структура программ занятости. Нужно перераспределять людей, уже занятых сейчас по старым секторам и отраслям, под инновационное развитие. И сейчас существуют технопарки, но они сегодня вряд ли серьезно влияют на экономику. При инновационном сценарии они должны быть флагманами".

Инновационная экономика ставит очень непростую задачу для властей, ведь им приходится работать не с несколькими крупными инвесторами, которых знаешь в лицо, а с сотнями предприятий, которые возникают и исчезают, со множеством стартапов. Здесь невозможно имитировать поддержку и защиту — нужно реально поддерживать и защищать. Система, рассчитанная на заносы, откаты и личные связи, здесь попросту работать не будет. А значит, при таком варианте развития вся существу ющая ныне структура власти трещит по швам.

"На карту города должна быть наброшена сетка инновационных центров, — предлагает Княгинин. — Для Петербурга крайне важной становится связка с вузами, всё то, что происходит в Гатчине на базе Курчатовского центра, связка с факультетами СПбГУ в Петергофе, с ИТМО, с Политехом. На 20 лет загадывать тяжело, но гатчинский проект в ближайшие годы — ключевой для России, и жаль, если город не поучаствует в нем, не использует его для формирования своейтехнологической составляющей".

Инновационное развитие потребует и изменений демографической политики. "Мы видим, как Лондон старается привлечь квалифицированные кадры со всего мира, — говорит Княгинин. — Для Петербурга это означает другую политику в отношении человеческого капитала. Сегодня без проблем в Петербург попадают неквалифицированные, плохо образованные работники–мигранты, труд которых к тому же оплачивается очень низко, тянет вниз зарплаты в смежных профессиях и секторах, ухудшая условия труда. В результате город рекордными, невиданными в истории темпами собирает бедноту со всей Средней Азии. Эти люди приезжают сюда не на месяц, и вовсе не для того, чтобы ходить в Эрмитаж, и остается только мечтать, что их дети (ведь они вовсе не собираются никуда уезжать) смогут стать полноценными, хорошо образованными, полноправными, прилично зарабатывающими петербуржцами.

Нынешняя власть о завтрашнем дне не думает и относится к так называемым мигрантам лишь как к ресурсу наподобие песка или цемента, как к дешевой рабочей силе. Но, если мы пойдем по пути инновационного развития, властям придется думать о социальном капитале, о таких вопросах, как соединение множества людей разного уровня, формирование точек притяжения для талантливых людей, предпринимателей, ученых, деятелей культуры.

При инновационном сценарии развития в городе обязательно появятся относительно новые отрасли экономики. "Они должны занимать в региональном продукте не меньше трети, — говорит Княгинин. — Главные претенденты — IT, фармацевты, медтехника. В этих отраслях есть задел, сюда приходят крупные игроки. Не так уж плохо в этих обстоятельствах и присутствие здесь автокластера — за счет увеличения локализации, как в Китае и Бразилии. В России в это пытается играть и Калуга".

Инновационное развитие потребует от города другой степени открытости миру, способности организовать кооперацию, способности брать у других самое лучшее. Нужна другая динамика социально–культурных процессов.

"Притягательность, открытость, демократичность Петербурга должны вырасти, — говорит Княгинин. — Обязательно возникнет вопрос о дружелюбии, о способности мириться с другими социальными группами, субкультурами, способность переваривать субкультуры. Очень большое значение в этом сценарии у предпринимательства — хотя бы потому, что нужны такие объемы инвестиций, что не хватит никаких бюджетных вливаний".