"Выходной Петербург". Борис Йордан: "Путин ответил и на этот вопрос"

Обозреватель Reuters Анатоль Калецки сравнил реакцию мировых фондовых рынков на Карибский кризис в 1962 году с реакцией на украинский кризис сегодня и пришел к интересному выводу: рынок поставил на то, что Путин получит Крым и никакой войны или реальной масштабной конфронтации с Западом не будет. Вы согласны?

— Вы правы, Запад стряхнул этот кризис с плеч. Потому что, если речь идет об интересах Запада, с экономической точки зрения Крым не имеет значения, так же как Украина. Но этот кризис имеет значение с точки зрения первых страниц ведущих мировых газет. Чем дольше он не сходит с первых полос газет и с телеэкранов, тем сильнее будут экономические проблемы в России, и наоборот, чем быстрее он уйдет из фокуса ведущих СМИ, тем быстрее экономическая ситуация вокруг России нормализуется.

Я не политик, но, если говорить политически, Путин добился своих целей. Понятно, что Запад, по существу, не стал его останавливать. Но, говоря экономически, совершенно очевидно, что ущерб российской экономике нанесен огромный. И чем дольше это продолжается (а последние события в Луганске, Донецке, Харькове показали, что кризис далек от завершения), тем больше будет разговоров о санкциях, тем меньше будет доверия к российской экономике. Люди, принимающие решения, продолжат сомневаться, они будут откладывать любые решения об инвестициях в Россию. И если эта ситуация продолжится еще дольше, то они скажут: все, забудем об этом, я не могу больше ждать, мне нужно сделать так, чтобы капитал работал. Они же могут пойти с этим капиталом в другое место. Им нужно принимать решения, не откладывая, это то, за что им платят акционеры, перед которыми они должны отчитываться. Они не могут оставить деньги лежать под 2%, которые платят за свои ценные бумаги Соединенные Штаты, они должны быстро найти применение своему капиталу. Так что самая важная вещь для российских властей сегодня, как я это понимаю, — завершить кризис так быстро, как это возможно. Я не могу и не буду гадать, что произойдет в ближайшем будущем, и никто не может предвидеть, каковы следующие шаги. Никто этого не знает, кроме одного человека в мире. Но я думаю, что этот человек понимает последствия, вокруг него достаточно людей, которые могут объяснить ему, что может случиться, какие есть долгосрочные эффекты и каковы рамки. Когда встречаешься с кем–то из российского правительства, тебе говорят: Россия уже много раз выживала, переживала самые жестокие кризисы, и инвесторы тоже осведомлены об этом. Россия всегда выходила из кризисов, и самое главное сейчас — это позаботиться о людях, геополитических позициях страны и так далее. Но чем быстрее начнутся разговоры о том, что с точки зрения геополитических позиций важно думать и о бизнесе, тем быстрее придут к правильному решению. Я могу привести пример из событий в Соединенных Штатах, о которых много писала мировая пресса еще совсем недавно. Помните, долгая неопределенность вокруг поднятия потолка госдолга привела к серьезному кризису доверия в американских ценных бумагах?

Но все уже забыли об этом в свете крымского кризиса…

— Нет, это не так. Корпорации Соединенных Штатов обладают сегодня самым большим запасом наличности в истории — $1,4 трлн. Такого не было еще никогда в истории. Почему? Потому что люди не уверены в том, куда они могли бы вложить деньги. И это объясняется политической нестабильностью в Вашингтоне. Мы говорим про нестабильность в Вашингтоне, но вообразите себе, что сделает война для такой страны, как Россия? Она приведет к гигантской нестабильности.

Почему в российскую экономику, которая в сравнении с другими странами имеет ряд неплохих показателей, приходит недостаточно инвестиций?

— Позвольте привести пример. Недавно мы видели российскую промышленно–финансовую группу "ТНК–BP", которая продала ключевую часть производства. Российская часть корпорации получила от сделки примерно $30 млрд наличными. Сколько из этих денег было инвестировано назад в российскую экономику? Нисколько. Что сделало руководство THK–BP? Во–первых, они тут же организовали американскую компанию и перевели деньги в офшор. А первый же бизнес, который они купили, — немецкая нефтяная компания RWE. Кроме того, они купили лизинговый бизнес в США. Почему так происходит? Я бы сказал, по нескольким причинам, но одна из главных — доверие. В России существует недостаток доверия в экономике. Сегодня Россия стала шестой экономикой мира. Если вы инвестор, то вкладывать деньги в Россию для вас сопряжено с тем же риском, как, например, в Бразилию или Индонезию, но при этом ваша выручка сегодня резко упала. Развитые страны характеризуются низким риском и низкой прибылью, многие развивающиеся — высоким риском и высокой прибылью, а Россия сегодня — страна высокого риска и низкой прибыли. Даже отечественный капитал в России, когда делает инвестиции, смотрит за рубеж, а не внутрь страны. Интересно, что если посмотреть на многие конкретные бизнесы, такие как Ford, GE, они очень серьезно зарабатывают на России. Например, компания Procter & Gamble заработала в России больше на каждый вложенный доллар, чем где бы то ни было в мире. В Китай они инвестировали примерно в 10 раз больше денег, чем в Россию. Но если посмотреть на доходность, то в Китае они едва покрывают издержки, а их прибыль в России очень высока. Но большая часть инвесторов при взгляде на Россию оценивает риски как очень высокие, и несомненно, события последних месяцев лишь подчеркнули недостаток доверия.

Что мешает притоку инвестиций в Россию? Во–первых, недостаток прозрачности при принятии решений, во–вторых, есть реальная проблема с властью закона. Люди считают, что их вложения небезопасны. Правда это или нет — другой вопрос, но таково их восприятие. Пример — дело "ЮКОСа", когда многие партнеры этой компании, особенно в финансовой отрасли, потеряли миллиарды долларов. Конечно, дело "ЮКОСа" нельзя упрощать, и лично я думаю, что были серьезные причины, почему оно так развивалось, однако сообщество международных инвесторов потеряло миллиарды долларов, их вложения оказались небезопасны.

Что же нужно делать России?

— Список того, что нужно делать, вы видели много раз, и на самом верху списка проблема коррупции. Да, в каждой стране есть коррупция — и в Европе, и в Бразилии, и в Китае, и в Индии. Но в одной вещи можно быть уверенным: в тех странах, экономика которых по–настоящему росла, уровень коррупции снижался, велась решительная борьба с коррупцией. Именно эти страны развивались быстрее и лучше. Во–вторых, России нужно диверсифицировать экономику. Для этого нужно создать эффективный рынок капитала, необходима серьезная налоговая реформа, должны быть резко увеличены инвестиции в инфраструктуру и строительство жилья.

В последнее время вложения в инфраструктуру растут…

— Тут речь идет не только о размере инвестиций, но и о том, что нынешняя система развития инфраструктуры в России очень неэффективна. Построить километр дороги в России обходится в 3 – 4 раза дороже, чем в Швеции, где похожий климат и такие же природные условия. Откуда берется эта разница? Понятно, что здесь речь идет о коррупции, и без борьбы с ней вложения в инфраструктуру будут неэффективны.

А почему так важно строительство жилья?

— Важный показатель — мобильность населения. Если сегодня посмотреть на Китай, там есть 8 – 10 крупнейших мегаполисов, примерно равных друг другу, где есть работа, где происходит экономическое развитие. Конечно, Россия другая страна с территорией в 2,5 раза больше, чем у Китая, но здесь во многом развитие протекает в двух главных городах, расположенных в европейской части. Нужно создавать возможности в других городах, создавать там хорошо оплачиваемые рабочие места. В России есть такие примеры: Сергей Галицкий, владелец сети "Магнит", разместил офис в Краснодаре и действительно работает оттуда. Но если у вас есть работа, вам нужно место для проживания! В России много ветхих зданий, большая часть жилья построена более 20 лет назад. Нужно строить гораздо больше жилья — определенно есть большой спрос! В Китае сектор строительства недвижимости составляет 12% ВВП, а в России — лишь 2%. У России большие проблемы с демографией, но надо сказать, что в последнее время есть положительная динамика, впервые за период жизни целого поколения.

Что еще нужно делать для повышения привлекательности страны?

— Развивать образование и здравоохранение — инвестиции в эти отрасли крайне недостаточны. Наверное, вы слышали об этом много раз, но нельзя еще раз не подчеркнуть, как важно, чтобы российская экономика развивалась не только за счет естественных ресурсов. Не поймите меня неверно: в России всегда будет экономика, базирующаяся на использовании природных ресурсов, и нужно инвестировать в свои природные ресурсы, быть лидером в области технологий по извлечению природных ресурсов (было бы глупо не заниматься этим). Но я говорю, что нужно также диверсифицировать экономику, ведь мировая экономика становится более энергосберегающей. Нефтяные цены неизбежно упадут. Сегодняшний российский бюджет базируется на цене на нефть более чем $100 за баррель, а по моим оценкам, она упадет в ближайшие годы до $75. Скажем, в последние годы США активно развивают добычу нефти и газа, и из–за этой программы импорт нефти из Саудовской Аравии в США, например, уже снизился.

Вы как–то сказали о том, что сегодня Россия борется за инвестиции с такой страной, как Турция, и часто проигрывает. Почему?

— Как–то в начале 2000–х меня пригласили в Сочи, к Путину. Я продвигал у него все ту же повестку дня: что нужны реформы, что делается очень много, но нужно еще больше. Но тут Путин объяснил мне, почему Россия не готова к реформам того типа, о которых я рассказывал. Он сказал: представьте себе двух фермеров–соседей, у одного две коровы, у другого одна. Представьте, что эта пара фермеров живет в Соединенных Штатах. Какой будет динамика их отношений? Перед тем как я успел ответить, он сказал: тот, у которого одна корова, постарается сделать так, чтобы у него было три. Это конкуренция. А теперь, сказал Путин, что случится в России. Я тогда сказал: вы сами ответили на вопрос, что случится с фермерами в США, а теперь я, американец, должен ответить на вопрос, что произойдет с ними в России? Путин ответил и на этот вопрос. Правильный ответ, сказал он, что в России фермер, у которого одна корова, убьет корову соседа, чтобы у них всего было поровну. Путин пытался сказать мне, что в России ментальность немного другая, хотя сегодня ситуация меняется. Но (отвечая на ваш вопрос) Турцию до самого последнего времени воспринимали как страну, более близкую к Европе. У инвесторов есть представление о том, что в Турции юстиция работает лучше, что там приняты европейские практики и безопаснее вести бизнес. Лично я считаю, что это неправильное представление, стоит только посмотреть на то, что происходит в Турции сегодня.

Я вырос в США в семье русских эмигрантов. С одной стороны, наша семья была более российской, чем многие семьи в самой России, с другой — невероятно антикоммунистической. Возможно, я испытал на себе действие пропагандистской машины, подобно тому, как многие русские испытали на себе пропагандистскую машину в отношении США. Так что на Западе до сих пор есть огромный негатив в восприятии России — особенно в Соединенных Штатах, намного меньше в Европе. Когда Путин выступил со своей знаменитой речью в Мюнхене, где он подверг сильной критике Соединенные Штаты, многие европейцы в то время в глубине души были с ним во многом согласны, хотя и не могли сказать этого вслух. Но, когда есть проблема в восприятии твоей страны, нужно что–то делать. Проблема в том, что все новости, которые приходят из России, негативны, никто не говорит о позитиве. Какой ответ на это? Россия создает Russia Today, телеканал, который нельзя смотреть и 5 минут! Недавно в Лондоне я участвовал в дискуссии о том, что Путин сделал для России. Дебаты были организованы Королевским географическим обществом, в зале находилась тысяча человек. Все выступали с критикой Путина, любого аспекта его деятельности. Единственным человеком, который нашел позитив в деятельности Путина, был я. Факт остается фактом: если вы сравните, какой Россия была в 2001 году и какой стала сейчас, изменения грандиозны!