"Выходной Петербург". Принц рок–н–ролла

Немало " Гамлетов " повидал на своем веку, но такого веселого еще не доводилось. Режиссер Роман Габриа обозначил жанр как "трагифарс по мотивам трагедии У. Шекспира". Не уверен, что определение точное. Все–таки фарс (как, впрочем, и трагедия) предполагает преувеличенные эмоции, гипертрофированные оценки, каких в жизни не бывает. А в этом спектакле существование героев напитано как раз знакомыми точными деталями, органичными реакциями, что делает всех трогательными и по–человечески внятными.

Вот Полоний (Василий Щипицын) провожает Лаэрта (Арсений Семенов) во Францию, дает наставления, а под конец шутейно делает пару хуков — и хмыкает, удовлетворенный скоростью реакции сынка. Скоро выяснится, что бокс — страстное хобби царедворца. Еще тут все не дураки выпить. Есть персонаж — одновременно Шекспир, Актер и Призрак, всех их изображает Сергей Агафонов; когда пришла пора стать Актером, ему ставят условие: только не нажираться. Он жестами торгуется: мол, чуть–чуть–то не повредит.

А в "Мышеловке" виртуозно, в до боли знакомых театральному люду подробностях изображает, как "мастера сцены" ведут себя, выйдя на эту самую сцену в изрядном подпитии. И сам Гамлет регулярно тянется к фляжке, а Горацио, названный в программке "воображаемым другом Гамлета" (Илья Борисов), то есть, надо думать, внутренний голос принца все время окорачивает его в этом намерении.

Лаэрту придумана невеста (Арина Лыкова), с которой он яро трахается допрежь свадьбы, а Полонию — сестра (Ксения Морозова), она вовремя подносит разнервничавшемуся братцу стопку. Девушки тут нужны не только ради "утепления", придания персонажам уютно–бытовой узнаваемости. Они еще и партнерши: регулярно раздается гитарный рифф, и вся компания жарит забойный рок–н–ролл (Николай Куглянт не только отлично играет Гильденстерна, но и танцы поставил).

Художник Сергей Новиков повесил наклонный потолок–витраж, в заднике устроены антресоли, куда ведет винтовая лестница, еще есть передвижная косая зеркальная внутри кабина, выезжают тяжелые "средневековые" столы с резными ножками, разнокалиберные стулья. И все это пространство буквально горит от рок–н–ролльного драйва.

Артисты "Мастерской" — несколько поколений учеников Григория Козлова — в очередной раз демонстрируют отменную выучку и владение всеми элементами профессии, от психологически достоверной игры до игры на всяких инструментах, пения и почти акробатической пластики. Главное — прямо–таки завораживающую свободу.

На премьере случилась вещь, какие потом входят в легенды. Евгений Шумейко — Гамлет снимает обычную одежду, достает из рюкзака "шекспировский" костюм, в каком прежде щеголял один лишь Призрак, ему надо приступить к самому знаменитому монологу самой знаменитой пьесы. Он начинает: "Быть или не быть…" Тут в зале кашляют и, как всегда в театре, кто–то кашель подхватывает. Слова мучительного выбора застревают в горле Гамлета, и он, тоже закашлявшись, с трудом выдавливает: "…вот в чем вопрос". Смех — и аплодисменты этой импровизации: высшему проявлению актерской творческой свободы.

Однако пьеса пьес понадобилась Габриа, не только чтобы развернуть этот праздник мастерства. Кроме Шекспира действует и его переводчик Борис Пастернак (Сергей Алимпиев). На авансцене справа — гримировальный стол, за раму зеркала заткнуты портреты обоих поэтов, Станиславского, над репродуктором — фото Сталина. Пастернак, переводя "Гамлета", вопрос: "Смиряться ль под ударами судьбы Иль надо оказать сопротивленье?" — разумеется, обращает и к себе. А режиссер — к нам.