Прямая линия Владимира Путина стала подчеркнуто невоинственной. Президент всячески демонстрировал, что вовсе не разделяет радикальных настроений сограждан, а в экономике призывал руководствоваться не только головой, но и сердцем.
Четырехчасовая прямая линия с Владимиром Путиным получилась довольно спокойной. Это необходимо отметить, потому что накануне пресс-секретарь президента Дмитрий Песков предупредил, что поступает огромное количество вопросов с призывами проводить еще более жесткую политику, и все эти люди, надо полагать, как раз и ждали, что верховный главнокомандующий даст там какой-нибудь суровый отпор, объявит чрезвычайное положение или крестовый поход против пятой колонны.
Этого не произошло, наоборот, на все такие вопросы Путин неизменно давал округлые ответы и ни разу не сорвался на угрозы, убеждая, что Россия никого врагом не считает, что против Петра Порошенко он ничего не имеет (ошибки украинское правительство совершает, это да, но ничего личного, никаких проблем в общении), что судьбу Донбасса должны решать люди и что Россия совсем не имеет планов по возрождению империи. Эти слова он повторил несколько раз: никаких имперских амбиций, запомните, сограждане и иностранные наблюдатели.
То есть важной темой этой прямой линии можно назвать умиротворение разошедшихся патриотов. Да, он еще раз кратко подтвердил ранее произнесенное: санкции бессмысленны, интересы России надо уважать. Но даже США Владимир Путин не костерил, как бывало, ограничившись двумя-тремя шпильками вроде того, что "вашингтонский обком" не разрешает некоторым европейским лидерам приехать в Москву на 9 мая. Но никаких выпадов против этих лидеров он не позволил себе, сообщив лишь, что это их такие решения — не приезжать. Хотя вопрос звучал вполне воинственно: мол, как бы нам отреагировать на такое демонстративное попрание наших идеалов? Никак, успокойтесь. "Война невозможна", — заявил беженцам Путин. Хотя такие заявления, честно говоря, как раз и заставляют насторожиться.
Впрочем, сами-то по себе вопросы звучали, и задававшие их в выражениях не стеснялись. Это, видимо, был такой способ произнести в эфире слова, проливающие масло на сердца патриотов и уязвляющие украинцев, но при этом совершенно не подставить Путина. Выступает, допустим, Сергей Шаргунов или зачитывает ведущий Кирилл Клейменов письмо из Одессы, и произносятся все положенные слова про "апартеид", "нацистов" и т.д., а президент в ответ: украинский и русский народы едины, и украинскому народу мы помогаем.
Важным следует признать замечание Путина в связи с вопросом об имперских планах — о том, что место проживания русских непринципиально. "Какая нам разница, где проживает русский человек — здесь или за границей, если его в правах не ущемляют, он может ездить к родственникам, к нему достойно относятся?" — говорил президент, мысленно адресуясь, видимо, к коллегам из Белоруссии и Казахстана, которые вполне могли уже давно испугаться наступления "русского мира" и в их странах. Год назад, произнося речь по поводу вступления Крыма в РФ, Путин, наоборот, объясняя смысл присоединения, указывал на то, что "русский народ стал одним из самых больших — если не сказать самым большим — разделенным народом в мире" после распада СССР и "миллионы русских легли спать в одной стране, а проснулись за границей, в одночасье оказались национальными меньшинствами в бывших союзных республиках". Год назад "разделенный народ" — это было очень важно. Теперь, как выясняется, это совсем неважно и никакой разницы нет.
Ни одного непредсказуемого вопроса или ответа не прозвучало. Сценарий прямой линии был традиционен — вопросы гостей в студии, видеозвонки, прямые включения. На этот раз президенту задавали вопросы фермеры из Костромской области, рабочие Иркутского авиастроительного завода, военные пенсионеры из Алабино, беженцы из Гуково. Фермеров волновали, например, вопросы реализации продукции через поставки в детские сады и создание фермерских магазинов. Этот вопрос существует, наверное, столько же, сколько существуют сами фермеры: они жалуются на то, что им не пробиться в крупные торговые сети. Несмотря ни на какие обещания властей, многочисленные планы по созданию специальных торговых мест для них к видимым результатам пока не приводили, все равно получается дороже. Зато переселившийся из США во Владимирскую область фермер Джон Кописки, о котором уже не раз рассказывала пресса, пожаловался Владимиру Путину на то, что дело не столько в реализации, проблемы в другом — безмерно дорогих кредитах и том, что закупочные цены на молоко ниже себестоимости. Сам Джон Кописки 15 лет работает и ни разу не получил прибыль (на что соцсети откликнулись язвительным замечанием: "А ты уверен, что это называется бизнес?"). Ни костромские фермеры, ни колоритный Джон от Путина ничего, кроме обещаний поговорить с губернатором и подумать об увеличении поддержки, а также глубокомысленного замечания "Надои в России низковаты", не услышали.
Санкции стали одной из самых обсуждаемых тем. Кирилл Клейменов убедительно изображал сильное волнение, спрашивая, когда же наконец они закончатся, и даже рисуя картину сокращения доходов населения и не особо заметного эффекта от правительственных мер. Владимир Путин в ответ сыпал цифрами, рассказывая, сколько миллиардов направили на поддержку той или иной отрасли, и убеждал, что проблемы у нас все равно не из-за санкций, зато сейчас начнется коррректировка экономической политики, нужная и полезная для России. Разговор об экономике ознаменовался коротким спором с экс-министром финансов Алексеем Кудриным: если коротко, то Кудрин говорил, что при текущей политике у нас есть все шансы сильно отстать от Запада в развитии, а Путин его успокаивал и уверял, что все будет нормально, если все улучшить, если чиновники будут руководствоваться сердцем, а граждане консолидируются и потерпят. Тогда никакие беды не страшны. А то можно свалиться в начало 1990-х.
Блогосфера уже успела начать хихикать, что ни слова не говорится об убийстве Бориса Немцова и пожарах в Сибири и Забайкалье, но эти вопросы, конечно, были заданы. Присутствие в студии Ирины Хакамады и Алексея Венедиктова не оставляли в этом сомнений. Впрочем, ничего Владимир Путин по поводу Немцова сообщить не смог. Следствие идет, убийство — позорное явление, а заказчика когда найдут, тогда и найдут. Разве что вот заявил, что цветы на место убийства нести можно и он по этому поводу даже поговорит с московским мэром (а то столичные власти до этого старательно выбрасывали все, что несли неравнодушные граждане), но мемориала не пообещал. Реакция на пожары в Хакасии была такой же, как и на пожары в Подмосковье в 2010 году: погорельцам немедля выплатить компенсации и построить новые дома, на 2,4 тыс. домов потребуется 6 млрд из федерального бюджета. К вопросу, судя по подсчетам, готовился.
Были вопросы, на которые президент конкретно ответить не мог, — об отмене электричек, например, или о заоблачных кредитных ставках. Объяснить, почему так получилось, он, как оказывалось, может, но вот насчет того, как поправить дело, уже сложнее. Тут опять приходилось довольствоваться неопределенными обещаниями поговорить с кем надо и обсудить проблему. Неожиданно выяснилось, что Владимир Путин не в курсе, что творится на переправе в Крым через Керченский пролив: информация о том, что там скапливается в очереди до 2 тыс. машин, владельцам которых приходится ждать порой 2 недели, сильно его удивила. Были и вопросы из разряда "обязательных" — например, кем-то явно наученные школьницы бойко тараторили о том, что хотят отменить ЕГЭ и ввести экзамены по билетам, "как в Советском Союзе". Но успеха не достигли. Ответил он и по поводу повышения пенсионного возраста — сейчас Россия, по его словам, к этому не готова, но в будущем — вполне возможно.
Довольно странно прозвучал ответ на вопрос главреда "Независимой газеты" Константина Ремчукова о смешении в последнее время патриотизма и ксенофобии, которой надо как-то противостоять. "Вы поставили на одну доску патриотизм и ксенофобию, а это абсолютно разные вещи — не путайте божий дар с яичницей", — отреагировал глава государства. Из чего не стало понятнее, то ли ксенофобия у патриота таковой не считается, то ли ксенофоб патриотом называться не может.
Наконец-то Владимир Путин рассказал, зачем он вообще проводит прямые линии. Это, сказал он, в первую очередь социологический замер: по приходящим письмам он видит, какие темы сейчас больше всего волнуют россиян. То есть это сейчас санкции, внешняя политика и еще раз санкции. Видимо, из-за сложности текущей ситуации почти не было привычных шуточек, раздачи подарков и баек. Хотя одну Путин все-таки рассказал: о том, как ходил в баню с экс-канцлером Германии Герхардом Шредером, а баня загорелась. Шредер, который как раз в этот момент начал пить пиво, все-таки, несмотря на путинские уговоры, сначала допил, а потом уж побежал спасаться. А баня сгорела.
