Чего стоит банку господдержка

На рынке часто возникают разговоры, что банк продается. Есть ли у вас такие планы?

— Мне бы хотелось послать некий месседж бизнес–элите Петербурга. Есть определенные темы, которые люди обсуждают. Я хотел бы, чтобы все понимали, что сегодня банк работает, будет работать еще долго и он не продается. Всякие слухи ходят по городу: то Савельев продает банк, то не продает. Не собираюсь я его продавать. Во–первых, сам еще собираюсь работать, по крайней мере в ближайшие 5 лет, а во–вторых, надо молодежь научить, чтобы они подхватили флаг управления.

Год назад вы покинули должность председателя правления банка, возглавили наблюдательный совет. Довольны ли этим решением?

— Возможно, я вас удивлю, но от того, что я перешел с позиции председателя правления банка на пост председателя набсовета, работать меньше я не стал. Есть такое высказывание Конфуция: если ты выбрал профессию, которую любишь, считай, что ты не работал ни одного дня. Я люблю свою работу, мне нравится моя профессия, поэтому я по–прежнему по 12 часов в сутки нахожусь в банке. Самый главный фокус на сегодня — это создать преемственность от меня к топ–менеджменту, который я много лет учу, для того чтобы они могли самостоятельно справляться с сегодняшними вызовами рынка.

Как оцениваете работу правления банка?

— Хочу сказать, что конструкция получилась очень удачная и надежная. Владислав Гузь с тем объемом задач, который поставлен перед ним набсоветом, справляется, и результаты 2014 года говорят о том, что он достаточно сильный топ–менеджер, который может эффективно управлять банком. В I квартале банк заработал более 600 млн рублей, что на 10% больше аналогичного периода прошлого года, нарастил выручку до 6 млрд, что лучше показателя I квартала 2014 года на 48%.

Будут ли появляться в банке новые инвесторы?

— Инвесторы будут — это топ–менеджмент банка "Санкт–Петербург".

А акционеры у нас новые каждый раз появляются. Например, УК "Уралсиб" владеет 2,5%. А крупные будут из Азии. Мы сейчас ведем переговоры с Российско–китайским инвестиционным фондом.

О каком пакете идет речь?

— Пока до этого дело не дошло. Сейчас все смотрят на Китай, и мы тоже смотрим. И у нас уже есть карта — UnionPay (китайская платежная система. — Ред.), с ней уже можно работать через банкоматы и терминалы банка.

Вообще, это вопрос переговоров. Я пока не знаю, какие есть желания у азиатских инвесторов и какая у них стратегия. Банк недооценен, но иметь китайского партнера с учетом тех проектов, которые они будут реализовывать на территории России, с учетом их кредитования и остатков по счетам, комиссионных доходов, — это очень интересно. Поэтому, конечно, возможен вариант привлечения партнеров из Азии. Китаю ведь тоже нужно окно в Россию. И это окно может быть через любой банк, который не находится под санкциями.

Чем банк может привлечь инвесторов из Азии?

— С учетом того, что у нас сильные финансовые результаты 2014 года, нам есть что показать инвесторам. Также это дивиденды. Мы сегодня современный эффективный банк с передовыми IT–технологиями. Ну и потом, мы по многим параметрам выглядим лучше рынка, почему бы им нас не выбрать. Все предпосылки для привлечения азиатских инвесторов у нас есть. Просто надо с этим активно работать, тогда будет какой–то результат.

Считаете ли вы, что банк недооценен? Ведь при выходе на IPO рыночная капитализация банка составляла $1,5 млрд, а сейчас банк стоит примерно $300 млн. Как банк планирует повышать свою рыночную капитализацию?

— Для этого у нас недавно был создан комитет по стратегии при набсовете. Он будет разрабатывать стратегические мероприятия, для того чтобы капитализировать банк до той цены, о которой вы говорите. И в планах у нас к 2020 году стоить столько, сколько мы стоили при размещении.

Против рынка стратегически мы пойти не сможем, что бы мы ни делали. У нас сильные результаты 2014 года, мы выплачиваем дивиденды, сегодня акции банка подорожали более чем на 50%, но против рынка мы никогда не сможем пойти. Когда начнется рост рынка, мы должны быть впереди конкурентов.

Но как именно вы будете наращивать рыночную стоимость банка?

— В чем фишка? У нас сегодня один из лучших интернет–банков в России, через который открывается более 50% депозитов. А к 2020 году эта доля может вырасти до 70%. Эти технологии мы можем внедрить в других регионах, выйти в Новосибирск, например, еще какой–нибудь город. Через интернет–банк мы можем работать со всеми. Для этого не нужно открывать допофисы.

Но есть и обратная сторона медали. Еще 10 лет назад мы с Индреком Нейвельтом (бывший глава набсовета банка "Санкт–Петербург". — Ред.) обсуждали интернет–технологии и говорили, что будущее за ними, что будет электронная среда. Но мы с вами видим, что все это развивается не так быстро. Прошло 10 лет, у нас 1,5 млн клиентов в Петербурге, но пока лишь 500 тыс. из них пользуются интернет–банком, и увеличить эту клиентскую базу в 2 раза мы быстро не можем. И это при том, что у нас лучший продукт на рынке!

Тем не менее это один регион, а если мы это будем внедрять в другие города? У нас город пожилых людей, молодежи объективно мало. Поэтому здесь пока еще нужны допофисы, и мы их открываем (до конца года откроем еще 10). Но по работе банка "Европейский" в Калининграде мы видим, что население там более продвинутое. Они быстро подхватывают новые технологии, легко делают все электронные транзакции. Так что фишка, конечно, в этом, в электронной среде. И капитализация банка тоже в этом.

Каким будет механизм дистанционного выхода в регионы без открытия офиса?

— Для решения этой задачи мы и создали комитет по стратегии, который подготовит программу действий для банка. Понятно, что это непросто сделать, и пока это работает локально в Петербурге. Но трансформировать этот опыт в регионы вполне возможно, необязательно покупать банк в регионе. Важно быть лучшим в этой отрасли, иметь лучшие технологии.

Но надо еще понимать, что каждый процент улучшения в этой среде будет для нас очень дорого стоить. Это огромные инвестиции, сейчас мы уже тратим на IT около $30 млн в год.

Почему банку сейчас особо интересно розничное направление?

— Это минимальные риски с учетом диверсификации бизнеса. Ты имеешь 50 млрд рублей кредитов, по 50–100 тыс. на одного заемщика, потери по таким кредитам небольшие. Просроченная задолженность более 30 дней по кредитам физлиц в банке составляет всего 3,1% от розничного портфеля.

Кредиты физлицам — это нормальный продукт, который востребован рынком и при этом несет минимальные риски. При этом надо помнить, что мы работаем с клиентами, которые обслуживаются через зарплатные проекты или как физлица через пластиковые карты. Таких клиентов мы готовы кредитовать, но на улицу работать не будем. Если делаешь анализ заемщика с улицы, то это приносит дополнительные расходы и большие риски.

Мы хотим быть ближе к населению и делаем все для этого.

У нас есть все первые места, которые только можно было занять в нашем регионе и не только. Мы вошли в топ–5 банков — участников государственной программы софинансирования ипотечных кредитов, заняли 1–е место в стране по эффективности работы офисов. Мы стремимся стать лучшим банком для населения в Петербурге.

Лучшим в городе — это лучше, чем Сбербанк и ВТБ? Их возможно опередить?

— Да, это наши основные конкуренты. И, конечно, их возможно опередить, почему нет?

Кроме развития бизнеса по дистанционным каналам какие еще есть планы по развитию?

— Мы сегодня строим эффективный банк с масштабируемой моделью. Мы готовы к слияниям и поглощениям, к санации любого банка, если там есть эффективность.

В случае с банком "Таврический" мы видели, какие суммы надо выделить от Агентства по страхованию вкладов (АСВ) на санацию этого банка. С той суммой, которую банк–санатор получил на спасение "Таврического", очевидно, что он понесет откровенные убытки. Такая неэффективная модель нам не нужна. Есть еще одна проблема со сделками M&A в банковском секторе. Купив банк "Европейский", банк "Санкт–Петербург" получил чистый капитал, прибыль 0,5 млрд рублей и долю рынка в Калининграде. Это нормальная сделка, но таких сделок в России очень мало. Я смотрю на банковский сектор в течение последних 3–5 лет, на то, что бы можно было приобрести. Но банков, где есть реальный капитал и вменяемые акционеры, очень мало.

Банк выплатит миноритариям дивиденды 20% от прибыли — 4,5 млрд рублей за прошлый год. В 2015 году вы будете придерживаться той же дивидендной политики?

— Когда банк принимал это решение по дивидендам, еще не было девальвации рубля, санкций и всего того, что произошло в макроэкономике. У нас финансовые показатели за 2014 год достаточно сильные. На достаточность капитала выплата таких дивидендов никак не повлияет, сейчас она составляет 13,5%. Из–за выплаты дивидендов мы можем потерять 0,2% достаточности капитала, но это не так существенно для нашего банка, а обещания, которые даешь акционерам, надо выполнять.

Недавно банк обратился в АСВ за господдержкой в рамках программы докапитализации. Какой объем средств вам будет предоставлен?

— Это 14,6 млрд рублей. Совет директоров АСВ 1 июня принял такое решение, так что, думаю, к осени текущего года мы эти деньги получим.

Каковы условия предоставления данных средств?

— Конечно, акционеры банка берут на себя некоторые обязательства перед АСВ. Есть ограничения по фонду оплаты труда. Также мы должны докапитализировать банк на уровне 50% от объема предоставленных средств. То есть в ближайшие годы мы должны внести в капитал 7,3 млрд рублей либо через прибыль, либо через акционеров. Что касается требования по наращиванию кредитного портфеля на 1% в месяц, то не думаю, что для нашего банка это будет проблемой. У нас страна в принципе огромная, и найти заемщиков для того, чтобы расти на 1% в месяц, несложно, если это тебе позволяют капитал и пассивы.

Как докапитализация отразится на достаточности?

— Это зависит от того, какие показатели будут у банка и какие дивиденды он будет выплачивать. Если фокус будет на том, что мы в ближайшие 3 года должны будем увеличить капитал на 50% выделенных средств через прибыль, то понятно, что будет с дивидендами.

То есть будут не такими, как в 2014 году? Каким будет их размер?

— Да, не такими, как за 2014 год. Пока сложно принимать дивидендную политику, потому что есть определенные ограничения в договоре с АСВ.

Потом есть ограничения по фонду оплаты труда. Это значит, что мы не можем развиваться, открывать в регионах сеть, увеличивать численность персонала. Получается, одно противоречит другому. Мы предлагали АСВ сделать ограничения по фонду оплаты труда только для членов правления, но наши предложения пока не прошли.

Нельзя даже проводить ежегодную индексацию зарплат?

— Нельзя. А если банк хочет это делать, будут штрафные санкции — придется заплатить 200 млн рублей за год, если банк выйдет за рамки текущего фонда оплаты труда.

В целом для чего банк привлекает деньги от АСВ?

— Рынки капиталов сейчас для банков закрыты. И если раньше мы спокойно привлекали капитал через евробонды, то сегодня это невозможно. Или возможно, но за такие деньги, что это будет экономически нецелесообразно.

Поэтому эта поддержка, конечно, не имеет альтернативы. А развиваться надо, и капитал банку нужен.

Маржа банка в I квартале снизилась до 3,4%, а в стратегии банка на 2014–2017 годы план по марже составляет 4%, возможно ли ее восстановление?

— Все банки поймали процентный риск с учетом девальвации рубля и увеличения ключевой ставки ЦБ. И мы не исключение. Поэтому маржа у банка в начале года упала.

Но, думаю, с учетом понижения ключевой ставки мы нарастим маржу до 4% к IV кварталу этого года. Ситуация меняется в лучшую сторону. Заемщики стали более активными, начали кредитоваться.

С учетом последнего снижения ключевой ставки ЦБ до 11,5%, когда заемщики увидят снижение ставок по кредитам?

— Чудес не бывает. Стоимость пассивов банка меняется не мгновенно, депозиты ведь годовые, они были привлечены по ставкам, соответствующим высокой ключевой ставке.

Стоимость пассивов подорожала на 2,5–3%, выросла и стоимость кредитов.

Вы обратили внимание, что маржа банка упала. Что, мы должны работать с маржей 1%, когда у Сбербанка она 5%? Снижения ставок придется подождать.

Какой у вас прогноз по чистой прибыли банка на 2015 год?

— Конечно, прибыль будет не такая, как в 2014 году. Но, думаю, 2–2,5 млрд рублей мы покажем.