Сегодня цены на нефть отскочили, но $30 за бочку все равно уже не кажутся фантастикой. Самые прозорливые на всякий случай готовятся к худшему. России будет еще хуже, чем в нулевые годы, когда цены были на том же уровне: слишком уж выросли расходы.
Всерьез готовиться к ценам в $30-40 своему кабинету министров на прошлой неделе посоветовал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Кажется, это подействовало даже на отличавшееся до того показным оптимизмом Минэкономразвития РФ. Еще недавно глава ведомства Алексей Улюкаев заявлял, что нефть если и опустится ниже $40, то ненадолго.
Накануне же стало известно, что такую цену Минэкономразвития заложило в консервативном варианте прогноза развития экономики. Курс доллара при этом заложен на уровне в 75 рублей. Рецессия в таком случае продлится до 2017 года, говорится в документе, подлинность которого пока не отрицали. При этом к 2018 году курс вырастет уже до 78 рублей. Также сообщалось, что в Минфине расчеты МЭР назвали слишком оптимистичными.
Так или иначе, возвращения цен выше сотни за баррель в ближайшее время не ждет никто. Даже самые оптимистичные прогнозы говорят о $57 к концу года. Более того, накануне Центробанк посоветовал банкам протестировать себя на готовность к сотне за доллар — такой курс как раз соответствует цене ниже $40.
Несмотря на массированную рассылку ЦБ с опровержением, мало кто верит, что ничего не было. Больше верится в то, что регулятор не хочет вызвать лишнюю панику: кто будет смотреть на слово "тест", когда рядом с ним "стресс" и "курс доллара 100 рублей".
Как это будет
Если взять за основу худший вариант, о котором говорит президент братского Казахстана, перспективы вырисовываются, мягко говоря, безрадостные. Доллар в России подорожает до 77-102 рублей, что автоматически запустит цепочку неприятных, но уже знакомых событий, рассказывает аналитик UFS IC Андрей Соложков.
Заметно сократившийся, но не исчезнувший окончательно импорт взлетит в цене, что делает прогнозы по снижению инфляции нереальными. В итоге Центробанк вынужден будет поднять ключевую ставку, увеличить объемы долларового репо (в том числе за счет резервов) и создать дефицит рублей. Отток капитала снова пойдет в рост.
Очередной рост ставок поставит под угрозу развитие экономики в целом. Тут уже придется забыть об окончании рецессии не то что к концу года, а в течение нескольких лет. В общем, про это же говорит в своем нашумевшем прогнозе и МЭР. По его оценке, в следующем году ВВП сократится на 0,9% и расти начнет лишь в 2017-м, да и то на 1,4%. Но это при $40 — про $30 в России пока стараются не думать.
Под вопросом окажется и банковский сектор: банки, которые не в силах будут решить рублевый дефицит, который создаст ЦБ, уйдут с рынка. Большой вопрос, решит ли проблему рост ставок по вкладам.
Положительный момент подобного сценария только один — отечественные производители и экспортеры, не имеющие долгов и не нуждающиеся в импорте оборудования, получат конкурентные преимущества, говорит Андрей Соложков. Но сейчас пример такой бизнес-единицы (если говорить о крупных игроках) выглядит скорее как сферический конь в вакууме.
Успехи импортозамещения
За прошедшие месяцы стало понятно, что "импортозамещение" больше похоже на мантру для успокоения масс. Пока оно привело только к снижению качества продуктов питания отечественного производителя и к росту цен, отмечает даже Аналитический центр при правительстве, ссылаясь на банальное снижение внутренней конкуренции из-за эмбарго.
В производственной сфере позитивные примеры пока единичны, солидарен с этим Андрей Соложков. Наладить местное производство в сложных, наукоемких отраслях за короткий срок нельзя. Успехи, конечно, есть: наиболее явный прогресс отмечается в сельском хозяйстве и пищевой промышленности, не столь жестко ориентированных на импорт технологий.
При активном участии государства Россия выдержит низкие цены на нефть, но социальные расходы снизятся еще больше. Последняя корректировка бюджета на текущий год была предпринята в апреле — в него заложили цену на нефть в $50 при курсе валюты в 61,5 рубля. Предполагаемые доходы уже тогда сократили с 15,082 трлн до 12,539 трлн рублей, расходы же — всего на 200 млрд — до 15,215 трлн рублей. В итоге дефицит вырос больше чем в 6 раз — до 2,675 трлн рублей.
В случае падения нефтяных цен ниже $40 главный финансовый документ снова придется переписывать. Около 70% российских компаний завязаны на импорт, в кризисное время они уже привыкли рассчитывать на поддержку государства, подтверждает аналитик Альфа-Банка Дмитрий Долгин. Запросы вырастут, и это уже наблюдается в нефтегазовом секторе.
"Но бюджетная поддержка может лишь сглаживать негатив от дисбаланса в экономике, в отличие от структурных реформ, помощь государства не может быть источником роста, — говорит аналитик. — Без мер, которые облегчали бы частную инициативу, мы потеряем накопленные макроэкономические преимущества, сохранив в лучшем случае крайне низкие темпы экономического роста".
Почему получалось раньше
В последний раз нефть стоила $30 в начале 2004 года, но тогда динамика была положительной. По сравнению с $24 в апреле 2003 года $30 за бочку выглядели скорее прогрессом. С тех пор многое изменилось, курс рубля, например, стал гибким и в случае дешевой нефти тут же падает к доллару.
Это мгновенно решает проблему наполняемости бюджета, объясняет Дмитрий Долгин. Проще говоря, при таких ценах на нефть курс доллара уйдет к 90-100 рублям за доллар: текущий счет останется положительным, а дефицит бюджета будет вполне управляемым в пределах 2-3%.
Динамика экспортных цен на нефть, объемов экспорта и курса доллара в 2000-2014 годы.
Источник:
Источник: ЦБ РФ.
*использован курс доллара за декабрь каждого года.
Но стабильная макроэкономическая картина не дает гарантий экономического роста как со стороны потребления, так и со стороны инвестиций. Рост цен на нефть в нулевые годы был финансовым ресурсом, или "топливом" для роста экономики. Но "двигателем" стали либеральные реформы, которые начали еще в 1990-е годы. В том числе были созданы условия для частного предпринимательства.
За последние 10 лет успехов на этом поприще не наблюдается. Из-за высоких административных барьеров доля малого и среднего бизнеса в экономике не превышает 15-20%, компании с госучастием контролируют более 50%, говорит Дмитрий Долгин.
По оценкам Всемирного экономического форума, Россия находится на 97-м месте в мире по качеству институтов. В таких условиях стимулов для роста активности в частном секторе мало, притом что у России, например, есть большой потенциал в ретейле и IТ.
Доля государства в доходах населения через социальные выплаты и зарплаты бюджетников выросла до 35-40%, в госсекторах занято около 20% рабочей силы, объем госрасходов составляет высокие 40% ВВП.
Диверсификации экономики, которую сложно проводить с низкой долей частного сектора, так и не произошло: нефтегазовый сектор обеспечивает две трети экспортных доходов против 30-40% 15 лет назад, обозначает Дмитрий Долгин одно из ключевых отличий тогдашней экономики от сегодняшней.
Сравнение России сегодня и в начале нулевых, когда нефть стоила еще ниже, — любимое занятие критиков государства, но кардинальных различий, которые не позволяют этого делать, множество, солидарен аналитик ИК "Энергокапитал" Илья Березин.
Долларовая цена нефти — это результат инфляции валюты и ее стоимости относительно других резервных валют. Доллар, например, был сильнее евро, но постепенно слабел: с апреля 2001-го по октябрь 2002 года за евро давали меньше $1, после ниже он не опускался.
Во времена "сырьевого суперцикла" нулевых доллар по историческим меркам был относительно слабым, объясняет Илья Березин. Понятие суперцикла описывает бурный рост цен на сырье и, соответственно, сырьевых экономик. О его завершении начали говорить в 2013 году. Собственно, тогда же появились первые тревожные заявления о замедлении российской экономики.
К тому же совсем другой была и экономическая система: тогда отмечался бум потребления, появление новых потребительских привычек у населения, низкие госрасходы, поток иностранных инвестиций в страну — все это способствовало планомерному повышению уровня жизни и благосостояния как граждан, так и государства в целом.
При текущем уровне доходов российская экономика себе такого позволить не может, наиболее частый выход в подобных случаях — падение уровня жизни. Населения, разумеется. Расходная часть бюджета была тогда значительно меньше, что вполне позволяло жить с ценами в $30.
Креститься уже поздно
В тучные годы не произошло и переориентации экономической модели государства, о которой говорят намного дольше, чем об импортозамещении. Во-первых, власти не хотят идти по непопулярному пути: переориентация похоронит надежды на стабилизацию цен и рост доходов на годы, говорит Илья Березин. Реформы — это сложный и болезненный процесс, солидарен с ним Андрей Соложков.
А во-вторых, сама структура мировой экономики сейчас и в ближайшие годы не позволяет внезапно создать эффективную и технологичную экономику, которая выдержала бы сильный доллар и падение цен на сырье. Этим нужно было заниматься, когда цены росли.
"Нельзя переделать развивающуюся экономику в эффективную в кризис развивающихся стран, об этом нужно было думать в тучные годы, — говорит Илья Березин. — А сейчас и России, и Бразилии, и даже Китаю нужно выйти из кризиса с минимальными потерями. В теории "переориентация" возможна, но сейчас она будет означать рождение нового экономического чуда — российского".
Но веры в чудо все меньше и меньше. Безусловно, изменение структуры экономики произошло, говорит аналитик по нефти и газу Rye, Man & Gor Securities: мы стали производить больше потребительских продуктов — бытовой химии, продуктов питания, начали сборку автомобилей большого количества иностранных марок.
Однако, чтобы перейти на высокотехнологичную модель экономики, нужно мыслить на десятилетия вперед. Дело даже не в масштабах страны — исключительно в горизонтах планирования.
"У нас очень мало бизнесменов и чиновников, которые мыслят на период более нескольких лет. У большинства сейчас основная задача, если очень грубо, — быстро заработать (в том числе при помощи коррупционных схем), приобрести недвижимость и активы на Западе и переехать жить в более благополучную и развитую страну. Такие условия сформировались из-за коррупции, слабых и неэффективных государственных институтов, отсутствия защиты частной собственности", — говорит аналитик.
Безусловно, прежние сверхдоходы от нефти можно было тратить более рационально, чтобы свести зависимость от ресурсов к минимуму, но окончательно слезть с нефтяной иглы невозможно, считает Сергей Пигарев. "В той же Норвегии все крайне демократично, но сейчас и им нелегко. Пока качать нефть будет выгодно, нефтегазовый сектор в российской экономике будет доминировать".
