Журналист Андрей Архангельский — о фильме "007. Спектр" режиссера Сэма Мендеса.
Самая сильная сцена в новом, 24-м по счету фильме о Джеймсе Бонде, на скромный взгляд автора, — не традиционная погоня на самолете за автомашинами (тремя) и не битва в ночном поезде с очередным силовиком (в значении "гора мышц"), а ничего не значащий рабочий момент в самом начале. Бонд, бросив подруге: "Я скоро буду", выходит на балкон и, перебравшись через перила, идет по узкому, в 15 сантиметров, карнизу примерно шестиэтажного дома.
На нем смокинг, на плече сумка, на ходу он собирает автомат (хочется сказать — из подручных материалов). Самое интересное — как именно он идет по карнизу. Он не пробирается, не крадется, не скользит — просто идет, не глядя под ноги, не замечая ничего вокруг, идет так, как мы ходим на работу — наскучившей, знакомой до мелочей дорогой. Перепрыгивает пропасть между двумя домами — как мы перешагиваем через лужу. Непринужденность, естественность в каждом движении. Собственно, все карнизы, крыши и желоба мира — это и есть его дом, его работа.
Авторы бондианы, хорошо понимая, что фильм смотрят уже не ради того, чтобы узнать, чем кончится (это и так известно), но именно исполняя некий ритуал, — всю дорогу теперь еще и несколько подшучивают над самой этой ситуацией. И сам актер Дэниел Крэйг играет не Бонда, а — "в Бонда". Бонд образца 2015 года не делает секрета из того, что он — заложник жанра, зрителей и длительной истории фильма. Напротив, в отличие от других продолжений легендарных боевиков, где сознание героя каждый раз девственно чисто от прошлого, Бонд дает нам понять, что он все помнит. Именно поэтому его проход по карнизу выглядит отчасти как насмешка над штампом, как шутка над собой. И поэтому в каждом новом "Бонде" все больше юмора: теперь в швейцарском баре на просьбу "взболтать, но не смешивать" бармен отвечает: "У нас не продаются алкогольные напитки". А сам Бонд, слегка подустав от очередных поисков знакомой нам еще с 1960-х годов преступной организации "Спектр", видя перед собой мышь, просто мышь, обращается к ней с вопросом: "Кто тебя прислал? На кого ты работаешь?"
Бондиана — долгожительница, кроме того, заложница обязательной программы — машина, Кью, девушка, погоня; и авторы в этих условиях пытаются сделать что-то новое. Это касается не сюжета, а эстетики: авторы предлагают нам по-постмодернистски поиграть с Бондом в его же кино. Этот попытка выйти из тупика легендарного кино — за счет его интеллектуализации; актер Кристоф Вальц в роли Главного Зла — тоже игра в кино; авторы бондианы учитывают, что их зритель видел также и фильмы Тарантино, например. Пока Бонд целится и стреляет, авторы настойчиво ищут новые формы.
Читайте также:
Кино
Рецензия на фильм "Райские кущи"
Все знают, что благодаря актеру Дэниелу Крэйгу Бонд стал тоньше и сложнее. Теперь ностальгия — его главное оружие. Главный враг Бонда и угроза всего человечества, говорит нам фильм, теперь не сумасшедшие ученые, олигархи или военные. Главное зло — это свои, молодые начальнички-выскочки, которые хотят заменить старых добрых агентов дабл-зеро гаджетами и роботами, компьютерами и жучками.
Бонд теперь в каждой серии вынужден бороться не только с врагами, но и со всеобщей стандартизацией и овеществлением. Он теперь воюет не только против злодеев, но и против глобализма — за человеческий размер в разведке и шпионаже.
Мистер выскочка, любитель гаджетов, не случайно в конце окажется пособником зла: бондиана настойчиво пытается убедить нас, что миру — если он хочет уцелеть — никак не обойтись без погони и кольта: то есть лоббирует интересы спецслужб всего мира — против сокращения штатов. Для западного агента это, судя по всему, актуальная проблема — конкуренция, сокращение расходов, оптимизация… У наших агентов таких проблем нет, судя по фильмам; поэтому нашему зрителю проблема может показаться несколько надуманной. Не знаешь, радоваться этому или огорчаться.
Между тем выход Бонда в российский прокат — это еще и единственная культурная связь с Британией на сегодня: несмотря на резкое похолодание международных отношений, а кое в чем и полный разрыв. Это добрый знак. Бондиана — это, между прочим, те самые консервативные ценности, которые у нас так любят. 50 лет Бондиане (с 1961 года) — куда уж консервативнее. Погоня, Кью, девушка Бонда, машина Бонда. Такой вот британский кокошник, такая вот американская гармонь. Играй, гармонь. Наяривай.
