"Грозный обзор": "Морошка для Пушкина"

"Древние римляне использовали для этого не сульфиты, а соли свинца. Поэтому и жили так мало, да и волос, если судить по статуям, у многих недоставало", — рассказывает сомелье Юлия, которой, такое ощущение, только дай волю — расскажет хоть всемирную историю виноделия. Все это, конечно, не случайно: у гостя нового ресторана "Морошка для Пушкина" практически нет шансов не заказать себе к ужину, например, бутылку Le Brun Servenay Grand Cru 1989 года за 35 000 рублей или хотя бы бокал Georges Vesselle Brut Rose Grand Cru за 1050 рублей.

"Морошку для Пушкина" придумали Алексей Басов, Артем Цхакая и Co — люди весьма широко известные в очень узких кругах петербургских винных снобов и гедонистов. Когда–то они построили ресторан–винотеку Tre Bicchieri, адрес которой до сих пор известен лишь избранным, а в прошлом году открыли бар Big Wine Freaks, ставший одним из любимейших мест времяпрепровождения тех, про кого не без зависти говорят "страшно далеки они от народа". Помню, мне рассказывали, как один из самых известных банкиров никак не мог заполучить здесь столик в пятничный вечер.

"Морошка для Пушкина" тоже не гонится за известностью: на здании Круглого рынка Кваренги нет никаких опознавательных знаков, а чтобы найти вход, необходимо фактически спуститься под землю. И вообще попасть в ресторан — все равно что записаться в масоны. Технология до предела усложнена: по идее, места нужно бронировать, но телефон в заведении пока отсутствует как класс. Застолбить право на ужин можно попробовать через Tre Bicchieri или Big Wine Freaks, но еще не факт, что там возьмут трубку. Единственный вариант — отправиться в "Морошку для Пушкина" к открытию, то есть к 6 вечера. Скорее всего, вас пустят, правда, предупредят об ограничении по времени. Дальше нужно приготовиться к новым обманкам: снаружи рынок большой, внутри же сначала перемещаешься по хитрым коридорчикам, наталкиваешься на безлюдный низенький зальчик с круглым столом (здесь не занимаются столоверчением?), поднимаешься по лестнице, постепенно приближаясь к святая святых — залу всего–то на семь столиков, стены которого напоминают черно–белый хвойный лес. Интерьер точно укладывается в формулировку "скандинавский минимализм". Комфортно, и ничего лишнего, как в дорогом отеле Стокгольма или Копенгагена. Сопровождаться ужин будет густой полутьмой — по крайней мере до начала сезона белых ночей: хотя в зале есть бра, но они скорее объект дизайна, чем источник света.

Прием заказа предваряет краткий экскурс: морошка — символ сезонности и локальности, а Пушкин — это вообще наше все. Главы маленького меню и большой винной карты озаглавлены стихотворными строчками. Тут все логично: раз закуски, то "Начну свое повествованье…", если десерт, то "Вот повести моей конец…" Цены премиальны, но не шокируют: самые дорогие блюда стоят 1300 рублей. Правда, нужно брать в расчет размер местных порций, которые больше подходят для дегустационного сета, чем для меню а–ля карт. Чтобы подняться из–за стола, как и полагается, с легким чувством голода, лучше сразу заказать полдюжины блюд.

Оформление блюд почти всегда безупречно, а вот со вкусами можно спорить. Почему в "Камчатском крабе № 1" (750 рублей) титульный продукт проявляет себя много скромнее, чем яблоко и шафран, не говоря уже о сельдерее, который вообще является любимым корнеплодом местного шефа. С сельдереем здесь готовят не только мясные и рыбные блюда, но даже десерты. Карпаччо из сельдерея сопровождает, к примеру, селедку, посыпанную тертым хреном. Анонсированный картофель не удалось ни разглядеть, ни почувствовать.

Угорь со спаржей и гречотто с чернилами каракатицы (1300) относятся к разряду хитовых блюд. Щечки теленка распадаются на волокна, стоит только поднести вилку, но в целом блюдо оказалось просто на удивление диетическим. Гарнир из моркови, брюссельской капусты, пастернака и того же сельдерея лишь усилил это впечатление. Щавель с молодым сыром (350) — десерт, построенный на отрицании: и не сладкий, и не щавель, и не сыр. А сыворотка, залитая щавелевым соком. Мусс из белого шоколада помещен в трубочки, свернутые из… конечно, сельдерея, которые сопровождают йогурт, посыпанный укропом, сорбет и мороженое. Всегда жалко, когда заканчивается такое лакомство. Сотрудников в ресторане много, но "до свидания" говорят далеко не все. Идешь и думаешь, что Пушкин обычно ассоциируется с бурной веселой энергией, которой в камерном ресторане нет вовсе. Но, в конце концов, все мы знаем, в какой момент поэт попросил моченой морошки.