Атака террористов на Париж завела мир почище, чем убийство карикатуристов из "Шарли Эбдо", и это понятно. Хорошо организованная серия взрывов и расстрелов - настоящий вызов. Вот только в ответ пока слышны только те же самые стандартные слова, что и в предыдущих случаях. А нужны новые.
Всю субботу Франция проводит в трауре и смятении. Террористы организовали атаку на столицу республики, на Париж. Взрывы прозвучали у стадиона "Стад де Франс", где французы как раз играли с немцами, на улицах Парижа, а в концертный зал "Батаклан" вбежало несколько человек с автоматами и принялись расстреливать зрителей. Полиция взяла зал штурмом и часть нападавших убили. По последним данным, погибло 129 человек (80 из них - в "Батаклане"), еще 350 ранены. Сильнее Францию не били со времен Второй мировой.
Снова - теперь в первую очередь перед французами, но на самом деле перед всеми поставлены те же самые проклятые вопросы. Как это произошло и что сделать, чтобы этого не было. Не в первый раз. Взрывали Лондон, взрывали Мадрид, взрывали Москву. Глобальность терроризм приобрел после атаки на Нью-Йорк в 2001-м. Обширность географии и растянутость терактов по времени, в общем, позволяют говорить о том, что и в данном случае причина - не конкретная Сирия. Это, может быть, повод, а дело совсем в другом.
Не представить более глупой реакции, чем саркастически спрашивать "а что же теперь нарисуют "Шарли"?" или рассуждать, что Франция поплатилась за свою политику. Здесь можно только спросить в ответ - а за что же тогда поплатились погибшие на вокзале в Волгограде или в бесланской школе? На днях появилось видео, где боевики обещают теракты в России, объявлен высший уровень террористической угрозы. В конце концов, у нас только что разорвало в воздухе пассажирский лайнер, и хотя официально о причинах пока не сообщалось, кажется, уже никто не сомневается, что это был теракт.
И на эти вопросы лидеры дают все те же ответы, что давали всегда. О брошенном вызове, и о том, что у террористов не получится добиться своих целей, а также об ужесточении - в очередной раз - миграционных правил. Президент Франсуа Олланд сказал, что "Франции объявлена война", но она в очередной раз победит варваров. Папа Римский Франциск тоже говорит о "третьей мировой войне". и недоумевает по поводу тех, кто это сделал. Ни религиозных, ни человеческих побуждений тут нет, выступил глава всех католиков - это что-то нечеловеческое.
Послушайте, если это война, не пора ли сообщить, кто с кем воюет и за что? Назвать противников и так далее. Почему все спотыкаются, как по команде, и начинают разводить руками в воздухе, когда доходят до самого главного? Что значит "нечеловеческое" - против нас силы ада, что ли? Противника описывают как неких туманных фигур, абстрактных нехороших людей с неясной мотивацией - как так получилось, что за 15 лет мы так и не поняли, с кем конкретно имеем дело? Такое ощущение, что ребятам есть что скрывать. У террористов есть много денег, есть оружие, кто-то покупает у "Исламского государства" нефть. Никто ничего не делает, чтобы остановить это. Можно с полным на то основанием предъявить счет американцам, которые снабжают оружием сирийскую оппозицию, а в итоге оно попадает к исламистам. Но в "Батаклане", как пишут французские СМИ, стреляли из АК. Как считают французская полиция и Европол, нелегальные "калашниковы" попадают в Европу через Балканы. Еще один повод для гордости за лучший в мире автомат, которым мы наводнили всю планету, не так ли?
Не исключено, что сейчас (да и раньше в похожих случаях) какой-нибудь генерал или министр звонит в возмущении своему контрагенту на Ближний Восток: "Эй, так мы не договаривались!". И слышит в ответ: "Так получилось, успокойся, увеличим твою долю на 10 процентов". Это всех касается; у того парня, который расстреливал людей три года назад в Тулузе, в арсенале были "калаш", "Узи" и "Стэн" - российский, израильский и британский автоматы. Мы все боремся с террористами и одновременно нашпиговываем горячие точки оружием под завязку. Потому что у всех - "интересы". Это оружие будет продолжать стрелять, даже есть все действительно отвернутся от сирийского конфликта.
Поэтому призывы создать общий и единый фронт борьбы с терроризмом выглядят, конечно, красиво, но не внушают доверия. Лидеры никак не могут договориться, кого вообще считать террористами. По "ИГ", вроде бы, консенсус есть, но когда дело доходит до остальных, начинаются разночтения. Все в открытую пишут, что арабские шейхи спонсируют террористические группировки, но с ними продолжают общаться, как ни в чем не бывало, ведь они качают нефть. Главное, мало кто представляет, что делать после выражения единства. После атаки на США получилось сколотить единую коалицию для вторжения в Афганистан, но сейчас, через 13 лет, кто-нибудь может сказать, что в Афганистане все в порядке? Все боятся - и тоже с полным на то основанием - что очередное вторжение закончится так же, как в Ираке. Крестоносцы в свое время сумели почти на 200 лет завоевать Ближний Восток, но и им в итоге пришлось убраться.
Да, и еще - если это война, то на войне, к сожалению, гибнут люди, и мирное население в том числе. Без жертв воевать нельзя, и счет пока не в пользу азиатов. Честно говоря, в одном только Афганистане погибло гораздо больше крестьян, в разы больше, чем во Франции, и никто не носил цветов к афганским посольствам (да, и Чечня тоже считается). Нельзя же всерьез думать, что если назвать войну контртеррористической операцией, то можно будет лупить по врагу без всяких рисков. Этим никого не обманешь.
Радикалы предлагают самое популистское решение - выгнать из Европы всех арабов и прочих подозрительных. Вице-спикер Госдумы Игорь Лебедев сгоряча призвал закрыть границы России. Это мало того, что поздно, так еще и невозможно. Наша цивилизация стала слишком всеобъемлющей. Мы передвигаемся на самолетах, пароходах и поездах, ведем бизнес и ездим отдыхать по всему свету. У нас не хватает своих рабочих рук на низовом уровне, чтобы обеспечивать достигнутый уровень комфорта. Мы просто не можем закрыться в своих странах, как в ракушках, равно как не можем отказаться от гуманистических завоеваний и перейти на язык террористов. Таким образом мы просто перейдем в эпоху междуусобиц и убьем собственные достижения своими руками. Спецслужбы не могут предложить ничего, кроме изобретения все новых и новых барьеров обороны, и фанатик рано или поздно все равно найдет слабое место. Невозможно застраховаться от всего - вот и среди парижских джихадистов обнаружился один самый что ни на есть француз, ранее в контактах с экстремистами не замеченный.
Было бы здорово сейчас предложить какой-нибудь отличный, реальный, всех устраивающий и главное быстрый выход из ситуации. Однако не получается. Ясно, что проблема становится слишком крупной и требует выработки принципиально новых подходов. Они должны включать в себя не только силовые методы борьбы и подразумевать активное участие народов, населяющих страны, где терроризм берет свои корни. Вся штука в том, что все решения, которые мы можем предложить - это наши решения, основанные на понимании вопроса с высоты нашего многовекового опыта (который в том числе подсказывает, что уничтожить идеологию силой нельзя - чтобы победить нацизм, нужно было, чтобы немцы сами ужаснулись нацизму). А наши ценности не представляют для исламистов интереса в принципе. Они просто находятся примерно там же, где Европа находилась веке в 12-м. То, что для нас проблема - нищета, бесправие целых категорий граждан, отсутствие бытовой свободы, образования, медицины, нулевая ценность человеческой жизни - для них не проблема вообще, из всех достижений человечества им нужны только автомат и "Toyota Hilux". И до тех пор, пока они не осознают это как проблему, свою, а не чужую, уладить дело не выйдет.
Исламисты не в силах уничтожить европейскую цивилизацию, но могут время от времени ее тревожить подобными вторжениями. Возможно, это испытание вроде средневековых эпидемий чумы или набегов кочевников, и решение просто придет со временем. Хотя оно не найдется, если его не искать.
