В обеих столицах продолжают сносить ларьки и обсуждать эти сносы. Управляющий партнер Fort Group Максим Левченко в «Блогах ДП» напоминает, как выглядели барахолки в начале девяностых и как с тех пор изменилась система «крышевания» ларьков.
В Москве власти сносят временные рынки и ларьки вокруг вокзалов и станций метро. Мотивация понятна: они выглядят страшно и нелепо, напоминая нам конец 90-х и 90-е, времена, в которых существовал дефицит и стихийные рынки, платили не налоги, а за «крышу», кассовые аппараты сдавали в комиссионку, а в ларьках продавали самопал и сделанные в подвале петушки.
Московскому примеру последовали и петербургские власти, начавшие проводить снос, но пока процесс идет с большим трудом.
Там, где и по сей день идет ларечная и рыночно-контейнерная торговля, зачастую продают товары, происхождение которых не столь очевидно: краденные вещи, нелицензионная продукция, наркотики, технический спирт вместо водки, просрочка, подделки, да мало ли что еще. Неизвестно, какие последствия могут ждать того, кто отобедал в подобном месте.
Почему же эти временные конструкции и сооружения столь жизнеспособны, чем так сильна их модель выживания?
Не зарастет народная тропа
В конце 80-х в Петербурге одним из знаковых объектов, как принято теперь говорить, была стихийная барахолка в Девяткино. Она располагалась в чистом поле, от конечной станции "Девяткино" до барахолки нужно было идти пешком тропами, в буквальном смысле протоптанными народом, и там можно было купить все: от старых ложек и кастрюль до финской помады и кожаных курток. Особенно помнятся те самые жвачки "Дональдс" со вкладышами. Купив блок из 10 жвачек по рублю за штуку, то есть за 10 рублей весь блок, в школе можно было либо отдельно продать одну жвачку по 1,5 рубля за штуку, либо отдельно продать вкладыш, а если еще повезет — жеванную один или два дня жвачку. Тем самым возможно было отбить вложения в блок и еще заработать пятьдесят процентов сверху.
На этом стихийном рынке существовало даже подобие современного фудкорта: помимо покупки шмоток и игры в колпаки, народ кушал шашлыки, пил пиво и водку.
В Девяткино у тогдашних начинающих коммерсантов впервые появилась и самая настоящая «крыша». Там будущие петербургские рэкетиры брали их под свое крыло и охраняли от других крепких ребят, которые могли что-нибудь отнять, например кожаную куртку. В результате именно тогда, в конце 80-х, появились «тамбовские» и «малышевские». В будущем совсем не детские организации, быстро переросшие наперстки, жвачку и вкладыши, превратились в хорошо организованные преступные группы.
Сегодня мы стали совсем другими и привыкли ходить в современные, специально устроенные торговые центры, в которых безопасно и комфортно, есть огромный выбор любых товаров, еды, одежды, красивые большие рестораны, кафе с душистыми булочками и ароматным кофе. Все это есть у нас, и все это мы с вами ругаем: понастроили, мол, народу не пройти.
Последние динозавры
Ларьки и рынки, подобные тем, что были в далекие 90-е, работают и по сей день и мало чем изменились с тех времен, вот только «крыши» у них поменялись.
Некоторые из них сумели пережить несколько волн и цунами сносов, проводимых под началом мэров, губернаторов, председателей комитетов и глав районных администраций и много там еще кого, но до сих пор целехонькие стоят, словно самые крепкие капитальные здания. Хотя большинство этих самых рынков и ларьков размещены безо всяких на то законных оснований.
У семи нянек дитя без глаза
Фактически за незаконное размещение и снос ларьков и всякого рода временных рынков отвечают в городе много разных комитетов и организаций. Но парадокс заключается в том, что никто из этих многочисленных заведений не может принять окончательное решение.
Вот, например, контроль за соблюдением законодательства об административных правонарушениях осуществляет комитет по вопросам законности и правопорядка. Этот комитет может проверить только вопрос шума и соблюдение правил торговли, но вот законность нахождения на участке проверить не может. Вывести ларьки и временные рынки они тоже не имеют права. Соответственно, вся проверка заканчивается составлением протокола, который сразу выбрасывается в мусорную корзину.
Дальше полиция. Если пришел полицейский, а незаконный ларек уже стоит, то, по сути, сделать полицейский тоже ничего не может — только лишь выписать штраф, а дальше — в суд. Допустим, даже если этот конкретный ларек убрали, то завтра поставят новый.
Еще есть КИО, который разрабатывает адресную программу размещения ларьков и временных рынков. А у КИО есть Центр повышения эффективности использования государственной собственности. Вот они-то и могут снести незаконный рынок или ларек, но для этого от КИО должно поступить в этот самый центр эффективности уведомление о сносе.
А вот адресную программу по очистке от незаконных ларьков формируют районные администрации, которые должны направлять в КИО запросы, а уже КИО должен проводить проверку законности размещения незаконного рынка или ларька. После чего того, кого хотят снести, должны уведомить. В общем, этот запутанный круг, по сути, не имеет конца.
Кстати, вопросом незаконных ларьков еще занимаются комитет по потребительскому рынку, комитет по благоустройству и прокуратура.
Таким образом, если спросить, кто занимается сносом, то шаг вперед из строя сделают все, но кто конкретно будет сносить — неясно. Принимающих решения нет.
Дальше еще вопрос подключения к электрическим сетям. Так вот: незаконные ларьки подключены к светофорам, к столбам городского освещения либо к муниципальным домам, то есть за ларек платят жильцы этого дома, а также другие горожане, которые жильцами этого конкретного дома не являются, но платят в этом городе налоги и сборы.
Современные «крыши»
В каждом районе есть свои местные «крыши», которые занимаются размещением незаконных ларьков. Они ставят левые ларьки или ярмарки и сдают мелким торговцам в аренду, а дальше решают проблему с тем, кто пришел их проверить, а поскольку нет той власти, которая может этот ларек снести, то и тревоги эти проверяющие особой не вызывают. Если даже и снесут ларек, то на следующий день другой вырастает.
Особенно славятся своими левыми ларьками и рынками Калининский, Выборгский и Невский районы.
Например, возьмем историю с сезонным рынком в Рыбацком прямо рядом со станцией метро на центральном видном месте. По документам это сезонная ярмарка, которая предназначена, как следует из названия, для сезонной торговли местной продукцией. То есть, по задумке автора идеи, умело проданной тем самым властям, мелкие фермеры из местных пригородов должны были торговать там выращенными на своих грядках огурцами, помидорами и зеленью, но на деле их развели, а на прилавках бойко и круглогодично ведут торговлю представители ближнего зарубежья.
Рынок представляет собой набор грузовых контейнеров, окруженных забором с постоянной охраной. Торговля ведется с земли, грязными руками незаконных мигрантов, уверенно накладывающих жителю района товар с ближайшей овощебазы. Чек, само собой, никто не пробивает. Происхождение и качество продуктов не известно.
Договор аренды, по которому стороной по договору выступает КИО, закончился больше года назад. Но пока суд да дело и многочисленные проверяющие органы осуществляют контроль и совещаются, рынок этот, как и многие другие ему подобные, продолжает работать.
Куда интереснее выглядит история про кожаную куртку, произошедшая в конце 80-х в Девяткино, и про тех ребят, которые в далекие 90-е принимали быстрые решения. А теперь много начальников, контролеров, а в итоге — коллективная безответственность.
Больше мнений экспертов и предпринимателей: blog.dp.ru.
