Взрывы в Брюсселе отличаются от предшествующих терактов в Париже реакцией — куда меньше стало призывов и сомнений. Все вопросы уже были поставлены и ответы на них на самом деле уже даны. Терроризм после краткого перерыва вновь становится элементом политического ландшафта.
Брюссельская серия терактов — взрывы прогремели сначала в аэропорту, затем в метро — захватила новостные ленты по всему миру, но реакция на нее несколько отличается от реакции на случившиеся полугодом ранее теракты в Париже и на случившуюся еще полугодом ранее атаку на редакцию французского журнала "Шарли Эбдо". Если тогда терроризм мгновенно стал поводом для размышлений на тему легальной и нелегальной миграции, справедливости войны в Сирии и так далее, то теперь на этом фоне наблюдается, можно сказать, тишина.
Новости сугубо деловиты — правительства выражают соболезнования и проводят срочные совещания, повсеместно усиливаются меры безопасности, приостанавливается работа транспорта, спецслужбы опровергают версии и домыслы. СМИ, как обычно, обильно цитируют очевидцев, рассказывающих, как все было кроваво, но никаких идей, мнений, оригинальных предложений.
Как будто все уже все сказали и подумали еще тогда, и добавить ничего не в силах. Все вопросы уже поставлены, ответы на них если не проговорены вслух, то явно подразумеваются. Даже высказывания российских деятелей про "печальные итоги политики двойных стандартов", и те дежурны. Все же понимают, что у всех двойные стандарты, и тем, кто призывает "не делить террористов на хороших и плохих", наверное, не стоит выступать единым фронтом с "Хезболлой", например.
Нет, никто не будет из-за этого отменять Евросоюз и восстанавливать границы. Это стоит таких денег, а экономические связи приносят такие выгоды, что отказываться от этого ради нескольких десятков жертв раз в год никто не будет. Нет, никто не опасается торжества ультраправых радикалов, потому что даже если это случится, то что, по большому счету, сделают эти радикалы? Построят газовые печи и начнут сжигать марокканцев? Нет, конечно. И никто в Европе не готов на самом деле отказаться от мигрантов — это рабочая сила, и за полный отказ придется расплачиваться благополучием большинства. В конце концов, проблемы миграции и проблемы терроризма — не одно и то же.
Теракт всегда имеет мощный психологический эффект, но он быстро проходит. Сейчас по Парижу все гуляют так же, как и раньше, и точно так же через неделю будут гулять по Брюсселю. Ну что теперь, не летать на самолетах, не ездить в метро, не ходить по улицам? В соцсетях задаются вопросами: понимают ли они теперь, что натворили? А что они натворили? Вот Россия, вроде бы, по такой логике, ничего не натворила, а теракты тем не менее случаются регулярно. Конечно, все всё понимают. В мире вообще все время кто-то что-то творит, за что потом приходится расплачиваться. Можно подумать, кто-то из критиков мог бы сделать так, чтобы терактов не было. Если бы мог, наверное, самолеты над Синаем не падали бы.
И Европа, и Россия переживали и куда более кровавые периоды в истории. Возможно, самым передовым гуманистам в определенный момент стало казаться, что если католики и протестанты больше не режут друг друга, а Гитлер побежден, то можно построить наконец "город Солнца", в котором все будут жить во всеобщей гармонии и никто не будет доведен до крайней степени отчаяния. Но даже в вегетарианскую послевоенную эпоху в Европе взрывали ирландцы, взрывали баски, стреляли и брали заложников палестинские террористы и бомбисты из ультралевых европейских организаций, устраивали теракты борцы за независимость Южного Тироля и так далее. Без всяких сирийских мигрантов.
Да, те теракты были в основном политическими, направленными на солдат или чиновников (хотя были и гражданские жертвы, и та же RAF взрывала универсамы и редакцию Axel Springer), а сейчас на все это накладывается национальный и религиозный факторы, плюс Интернет увеличивает масштабы трагедий стократно. И очень неприятно осознавать, что у тебя дома сидят какие-то люди, которые в любой момент могут неожиданно что-нибудь взорвать. Но если кто-то думает, что можно устроить все так, чтобы безопасность была абсолютной и люди перестали гибнуть вообще — это похоже на то, как некоторые люди сто лет назад всерьез верили в то, что при коммунизме люди перестанут умирать. У людей всегда будут идеи, те или другие, и всегда найдется тот, кто за них решит проливать кровь. Но ни одного, ни двух, ни даже серии терактов недостаточно, чтобы в корне изменить ту политику, которую Европа решила проводить.
