Рецензия на фильм "Сын Саула"

Аушвиц, 1944 год. Саул Аусландер — член зондеркоманды, группы заключенных, которым поручают выполнять часть вспомогательных работ. Вот он встречает вновь прибывших узников, вот они раздеваются, вот их отправляют в "душ". Несчастные в этот момент еще живы, а их куртки, плащи и пальто уже снимают с вешалок, выворачивают карманы в поисках драгоценностей. Эти пальто уже "мертвы", у них уже нет хозяев, потому что их судьба предрешена.

Пронзительных фильмов о концлагере снято немало, но время берет свое. Это теперь тоже кинематографический штамп, новым поколениям приходится объяснять заново — "о чем это", мало того, нужно рассказывать так, чтобы было современно и чтобы было больно. Это трудно, потому что, выражаясь метафорически, за 70 лет было разработано множество "симуляторов боли" — с помощью искусства и медиа, которые атрофируют любые чувства.

Фильм Ласло Немеша стремится активировать эту боль — за счет современных и психологически тонких приемов. Операторская работа напоминает фильм "Милый Ханс, дорогой Петр" Миндадзе — камера большую часть времени скачет, как бы выглядывая из–за спины героя. Этот фильм, как пишут критики, нарочито лишен сентиментальности. Он даже лишен подробности: происходящий вокруг ужас словно бы размыт или смазан. Сам режиссер (1977 года рождения) — продукт посткатастрофического воспитания, это заметно. Сам фильм — иллюстрация известного тезиса Ханны Арендт про "банальность зла". То, что является самым чудовищным злодеянием ХХ века, мы видим глазами человека–винтика, вживленного в машину уничтожения. Он ничего уже не значит сам по себе, он обречен и к этому чудовищному "привык".

Есть ли тут место человеческому вообще? Так ставит вопрос Немеш. И в чем оно проявляется? Оно проявляется в навязчивом желании (что объяснимо: сознание отключено, стерто — включается подсознание) похоронить сына. Никакой он ему не сын, конечно, просто привиделся в только что умерщвленном мальчике. Но это неважно. Теперь его нужно похоронить, над ним нужно прочесть молитву, нужен раввин. Соблюдать ритуалы в данном месте абсурдно, но именно в этом желании нарушить законы ада и состоит главная задача — и режиссера, и главного героя. Похоронить — вопреки всему — человека по–человечески. Сюжет тут несколько книжный, но суть — катастрофу обезличивания — он передает верно.

В лагере тем временем начинается восстание, но и его мы наблюдаем со стороны, глазами все того же винтика. Тут еще более широкое обобщение. Это взгляд безымянной жертвы, человечества–заложника, мира–обывателя, который при любых обстоятельствах не хочет убивать, не хочет быть убитым, хочет выжить. Таких всегда большинство, но история обычно игнорирует "маленького человека". Сбежать от истории невозможно, но можно остаться человеком — это все, что возможно в данном случае. И это слабое человеческое все–таки побеждает — в финале мы видим, как герой впервые улыбается.

Гран–при Каннского фестиваля, "Оскар" в номинации "Лучший фильм на иностранном языке" и много чего еще. Идти и смотреть.