"Грозный обзор": гастробар Gastroli

Буратта примерно размером с кулак, нет — с мой кулак, а не ваш, — официантка Евгения из гастробара Gastroli старается быть максимально наглядной, и, взглянув на ее кулак, понимаешь, что порции в новом заведении не отличаются богатырскими размерами.

Отечественные рестораторы с незапамятных времен уверовали, что успех заведения зависит от трех факторов: location, location и еще раз location. Отсюда следует, что места бывают счастливые и несчастливые. Если бы создатели Gastroli были людьми суеверными, то наверняка предпочли бы какой–то другой дом. Да, на первый взгляд, все кажется прекрасным — до Летнего сада отсюда всего–то метров двести, не больше, но вывески ресторанов на фасаде, в отличие от памятной доски в честь чекиста–разведчика, в последние годы менялись регулярно. Еще недавно здесь был рафинированно–эстетский "Полет", но сейчас от былого минимализма не осталось и следа. Теперь здесь лофт, но лофт респектабельный: кирпич, сталь и бутылки–бутылки–бутылки.

Но самый запоминающийся элемент дизайна — ползущие по стенам черные червяки с глазами–светильниками. Сидеть предлагается либо на пухлых диванах, либо на креслах а–ля шестидесятые, крытых серым (и не только серым) шинельным сукном, за столиками шершавого гранита. Камень холодный — с одной стороны, это, конечно, хорошо — напитки не греются, но с другой — каково гостям будет зимой! Не позавидуешь! А гости в обеденную пору здесь самые разные: за спиной кто–то на бойком английском договаривается с Бобби о поездке из Копенгагена, за другим столом мама и школьница–дочка, одна обедает, другая пьет вино. Саундтрек чрезвычайно моден, вечером здесь, наверно, будет шумно.

Название заведения, конечно же, апеллирует к гастрономии, а не к заезжим артистам. Меню занимает один листочек, карта напитков — раз в пять больше. "Гастрольная" кухня еще явно находится в процессе становления: за те несколько недель, что работает заведение, раздел закусок стал вдвое больше, да и некоторые цены успели ощутимо вырасти. Но основа осталась прежней: тартары (220–350 рублей), брускетты (220–350), риет из утки (290), севиче из морского карася и креветки (490) и т. д., конечно, располагают к бокалу вина, а лучше нескольким. Кроме того, отдельный раздел посвящен "Хосперу". В этой чудо–печке здесь готовят все подряд: черноморские мидии (590), тальяту из говядины в азиатской глазури (690), цыпленка с гранатовой сальсой (450), а также кукурузу (150), артишоки (390) и т. д. Стейк рибай (2400) минимум втрое дороже всех остальных блюд, в остальном цены вызывающе высокими не выглядят, но нужно принимать во внимание размер порций: от среднего и меньше. Концепт–шеф Алексей Крылов раз за разом пользуется одним и тем же приемом: подвергает знакомые блюда неожиданным трансформациям. Например, он скрестил тартар и вителло тонато. Отличная на самом деле идея — сопроводить рубленую говядину тунцовым соусом, но почему его так мало! Будто на кухне его отмеривают при помощи пипетки.

С супом "Четыре сыра" еще интереснее. Не стоит даже упоминать про одноименные пасту и пиццу — про них при нынешнем распространении итальянской кулинарии забыть невозможно, зато кто–то мог запамятовать, что в Советском Союзе существовал так называемый студенческий суп, который готовили из плавленых сырков. "Гастрольный" суп сделан примерно по тому же принципу, только сыр другой: козий, таледжио, пармезан, но ярче всех — горгонзола. Зеленое ризотто из булгура со слайсами утиной грудки — безусловный хит. Кто–то скажет, что капли кисло–сладкого лаймового желе здесь ни к чему, но по–моему — очень удачно. Треска образцово нежна, дополнением для нее служат толченная с зеленью картошка и мусс из мидий. Почти все местные десерты — совсем летние, с сорбетами из тыквы или нектарина. Но есть еще трюфельное крем–брюле. В данном случае имеется в виду гриб, а не конфета. При этом трюфель кричал о себе во весь голос. Может, все–таки стоит хотя бы чуть потише? И конечно, хочется, чтобы знаменитая карамельная корочка нигде не размокала и ее нужно было именно ломать...

Почти всю панораму за окном занимает Пантелеймоновская церковь. Говорят, напротив нее долго жил Пушкин. Выходит, поэт видел то же, что и я.