Доброе утро, дорогой Герман Греф

Там, на портале, эти письма были, и я их читал, как Татьяна - письмо от Онегина; слеза увлажняла мне щеку. "Доброе утро, Сбербанк! Доброе утро, команда! Чаще улыбайтесь и смейтесь. Смех активизирует многие полезные элементы в нашем организме. Смех также возвращает организм в сбалансированное состояние…"

"Доброе утро, Сбербанк! Доброе утро, команда! Не справиться с делом - небольшая беда по сравнению с нерешительностью. Помните, что портится не проточная вода, а стоячая…"

"Доброе утро, Сбербанк! Доброе утро, команда! Как сказал Альфред Ньюман: "Если бы вам удалось надавать под зад человеку, виноватому в большинстве ваших неприятностей, вы бы неделю не смогли сидеть"…"

Одно мешало мне влюбиться в Германа Грефа с тем же пылом, с каким Ларина влюблялась в Евгения: я горестно недоумевал, отчего свои письма возлюбленный (потенциально) Греф писал своей команде, а не мне?

В конце концов, я был клиентом Сбербанка с 16 лет. У меня в "Сбере" несколько счетов. А ведь другие банки, где у меня счета, мне писали часто, особенно когда хотели, чтобы я их полюбил больше других. И (по секрету от Грефа!) случалось, я отвечал взаимностью. Или Греф мне писал, но мальчик так и не отнес записку в дупло?

Но коль уж мне судьба быть Татьяной Лариной, то я готов начать переписку первым.

"Доброе утро, дорогой Герман Греф! Я слышал, вы затеваете многомиллионный ребрендинг Сбербанка. Возможно, уже затеяли: ваши операционистки теперь в зеленых косынках, и кое-где ввели тикетинговую систему, что при наличии очередей весьма гуманно. Но скажите мне, любимый Герман Греф: собираетесь ли вы сделать так, чтобы я перед вашими операционистками не стоял, а сидел, как в нормальных банках? Или я похож на того, на кого указывал Альфред Ньюман? Смею ли я надеяться, что хотя бы достигнув старости, я обнаружу в "Сбере" под своим задом стул?"

"Доброе утро, дорогой Герман Греф! Скажите: а почему выписку по карточному счету я могу сделать только в том отделении и в том городе, где я имел неосторожность открыть счет? А если я открывал его в Костомукше? Если такая технически простая процедура для Сбербанка сложна, то почему она легка для других?"

"Доброе утро, дорогой Герман Греф! Почему с меня ваш петербургский банкомат дерет процент за выдачу наличных, объясняя, что карточка "Сбера" выпущена в Москве? Вы специально дискриминируете понаехавших тут? Кстати, почему банкоматы Сбербанка не выводят остаток по счету на экран, а непременно распечатывают чек? Сколько лесов на эти чеки Сбербанк уже поизвел?"

"Доброе утро, дорогой Герман Греф! Почему отделения Сбербанка не принимают к оплате карты Сбербанка? Почему я должен класть деньги на карту, затем снимать деньги с карты, а потом с наличными шагать к операционистке? Почему помимо всего я не могу заплатить за квартиру и электричество через ваш банкомат?"

Я бы еще продолжал, но логика требует остановиться: как помните, в "Онегине" письма тоже сочинялись пылко, но результатом было - "второму, третьему письму ответа нет". Как, впрочем, не было и первому. А на личном свидании (на которое я с Германом Грефом не надеюсь даже и тайно) Татьяна, как известно, дала Онегину от ворот поворот, хотя и призналась в любви.

Но, несмотря на это, я должен в постскриптуме честно сказать Герману Грефу, что у меня с ним все же не любовь, а насильственные отношения, которые я не в силах прервать, ибо ряд моих работодателей (по преимуществу государственных) отказывается переводить гонорары в удобные мне банки, что с их стороны есть большое свинство и удушение конкуренции.

А любить я буду пока что другой банк - который и звонит, и пишет, и пылко изъясняется в желании видеть меня своим постоянным клиентом. Пусть даже я не знаю, как зовут его достойнейшего главу, и понятия не имею, рассылает ли он по утрам своим сотрудникам письма.