Российский бизнес на пороге, пожалуй, своего важнейшего юбилея: с 1 октября 1992 года на территории страны была введена в действие система приватизационных чеков (приватизационных счетов). По сути, это было первое в постсоветской эпохе и действительно народное IPO. Вернее даже общенародное. Спустя 20 лет "ДП" выяснил, кому принадлежат и как работают монстры ленинградской индустрии.
Общая канва всем известна. В приложении к указу, подписанному президентом Ельциным, было записано: "Приватизационные чеки реализуют механизм бесплатной передачи гражданам РФ в процессе приватизации предприятий, их подразделений, имущества, акций и долей в акционерных обществах и товариществах, находящихся в федеральной собственности…"
Однако изначально в частные руки отдавались далеко не все предприятия и далеко не полностью. Де-факто до сих пор действует мораторий на приватизацию ВПК и организаций ряда стратегических отраслей: многие предприятия только в XXI веке были преобразованы в ОАО, но контрольные пакеты при этом остались в собственности государства либо подконтрольных ему структур. В Петербурге среди них - Обуховский и Пролетарский заводы, Адмиралтейские верфи, Пулково (в настоящее время одноименный аэропорт и авиакомпания "Россия"), "Климов", а также Октябрьская железная дорога. В ряде отраслей за государством (также через управляющие компании) был сохранен контрольный пакет. Так произошло в сфере телекоммуникаций (группа "ЛГТС", междугородний телефонный узел, телеграф, позже преобразованы в СЗТ, ныне - филиал ОАО "Ростелеком"), энергетики ("Ленэнерго" и пр.), в научных институтах электронной промышленности (ОАО "Светлана", "Электронстандарт", "Гириконд" и пр.) и пр.
За точность статистики ручаться трудно, но считается, что россияне получили 146,064 млн ваучеров. 26 млн использовалось работниками для обмена на акции своего предприятия, еще 25 млн участвовало в чековых аукционах, около 60 млн оказалось в чековых инвестиционных фондах, а 35 млн было подарено или продано.
В 1990-х большинство петербургских предприятий не могли похвастаться прибылями и дивидендами - многие приватизированные компании не выплачивали их до начала нулевых. Вопреки многократным обещаниям не получали доход даже обладатели привилегированных акций. В иных случаях выплаты были смехотворными: например, владельцам ценных бумаг ОАО "Кировский завод" в 1996 году было начислено по 10 копеек на акцию.
Читайте также:
Ваучеры принесли дивиденды
Все это стимулировало работников продать свои акции практически по любой цене. Например, трудовой коллектив дизелестроительного завода "Звезда" (почти 3 тыс. человек) в ходе приватизации получил 51% акций, а уже в 1996 году, как вспоминает президент Ассоциации промышленных предприятий Петербурга, а в то время глава "Звезды" Валерий Радченко, группа "Гермес" объявила о скупке этих ценных бумаг по $30. Учитывая, что дивиденды составляли в лучшем случае 3 рубля на акцию (то есть около $0,6), большинство бывших сотрудников согласилось продать "нажитое непосильным трудом", получив в среднем около $2 тыс. Не пресловутую "Волгу", но хорошие "жигули" на эти деньги тогда можно было купить.
Схожий доход - до $5 тыс. и более - получили в конце 1990-х бывшие работники ряда других петербургских предприятий, например Кировского завода, "Позитрона", Кинокопировальной фабрики и пр., согласившиеся продать акции.
Самым народным (по количеству акционеров) на сегодняшний день является ОАО "Светлана" - ее акциями владеют почти 37 тыс. граждан и структур, хотя контрольный пакет управляется государством (через корпорацию "Ростехнологии" и ОАО "Российская электроника"). Похвастаться высокими доходами его акционеры не могут: всего на выплату дивидендов за 2011 год компания направила 2,2 млн рублей (то есть в среднем на одного собственника получается около 60 рублей). Больше 10 тыс. собственников имеют Кировский и Ижорский заводы, а также ЛОМО, но и в них миноритариям принадлежит меньше половины голосов.
Ряд компаний можно условно назвать директорскими: контрольный пакет выкупил или скупил впоследствии топ-менеджмент предприятия. Например, в настоящее время больше 70% ОАО "ЛОМО" так или иначе принадлежит четырем частным лицам, аналогичная ситуация и в ОАО "Машиностроительный завод "Арсенал", на "Позитроне" и др.
Впрочем, большинство монстров советской индустрии сегодня далеки и от народа, и от бывших руководителей. Часть из них принадлежит западным инвесторам (например, ОАО "Оркла Брэндс Россия" - ранее кондитерская фабрика имени Крупской, ОАО "Хлебный дом", ОАО "Невская косметика" и т.д.). Собственники десятков компаний скрыты за офшорными "прокладками". А ряд предприятий спустя 2 десятилетия вернулись под государево крыло. Например, частных акционеров практически не осталось на когда-то крупнейших в Ленинграде и во всем СССР судостроительных заводах: Балтийский, Адмиралтейские и Северные верфи и несколько конструкторских бюро отрасли сегодня принадлежат на 100% государственному ОАО "Объединенная судостроительная корпорация".
Многие предприятия, формально сохранив статус и название, уже совсем не те, что раньше. В результате приватизации как минимум юридически прекратили деятельность многие крупнейшие объединения. Например, в структуре Кировского завода самостоятельную финансово-хозяйственную деятельность ведут три десятка предприятий, на которых работает около 6,5 тыс. человек (в головной компании - меньше 400). Распалось и первое в СССР научно-производственное объединение - НПО "Позитрон" (теперь это "незалежные" ОАО - "Реконд", "Мезон", "Гириконд", "Кулон" и пр.). Его судьбу разделил "Ленинец" и т.д.
Реорганизация бывших монстров продолжается и в наши дни. Например, ОАО "Балтийский завод", оказавшееся в минувшем году в предбанкротном состоянии, сейчас фактически не занимается производством, а лишь владеет территорией и активами. Основная часть персонала (около 2 тыс. человек) и сама деятельность переведены в чистое от долгов ООО "Балтийский завод-судостроение".
Десяткам крупных компаний и их порой многотысячным коллективам не суждено было пережить экономические реформы. Например, прекратил деятельность некогда крупнейший и старейший в стране завод резиновой обуви - объединение "Красный треугольник". Более 100 лет назад эта мануфактура вытеснила с российского рынка западных конкурентов - а сегодня занимающие несколько гектаров почти в центре города корпуса представляют собой жалкое зрелище. На территории подобных заводов иногда действуют почти кустарные производства, по масштабам порой в десятки раз уступающие бывшим монстрам.
Банкротом признан основанный в 1933 году и занимавший второе место в СССР по объему выпуска мясокомбинат имени Кирова (после приватизации - ОАО "Самсон").
Под офисную и жилую застройку передана территория бывшего Скотопригонного двора на Московском пр., которую занимал Петербургский молочный комбинат №1 ("Петмол"), уничтожены корпуса ЛПО "Электрик" и т.д. Часть зданий Прядильно-ниточного комбината на ул. Красных Текстильщиков сейчас занимает Единый центр документов и т.д.
Иные советские предприятия после приватизации кардинально поменяли профиль деятельности. Например, корпуса фабрики "Первомайская заря" сейчас занимает бизнес-центр. "Мы еще в 1990 году преобразовались в арендное предприятие, потом всем коллективом поднакопили денег и приватизировались, - рассказывает руководитель "Первомайской зари" Галина Синцова. - А ведь нас могли и не отпустить. Если бы не приватизация, жизнь фабрики была бы совсем иной. Само производство выделено в отдельную компанию - в нее перешли все сотрудники, которые продолжают работать. Все имущество в 2006 году было выкуплено за 10 тыс. рублей". При этом, по словам Галины Синцовой, в Северной столице таким производствам не место, петербуржцам надо "работать головой": "Мы шьем там, где дешевле, - в других регионах России или за рубежом".
Заводу "Звезда" удалось сохранить профиль и продолжить развитие, хотя Валерий Радченко не скрывает своего негативного отношения к ваучерной приватизации: "Идея была хорошая, а сделано плохо - не продуманно, не систематизированно. Оборотистые люди скупили ваучеры за бесценок и приобрели на них серьезные активы". В то же время он не отрицает, что возглавляемое им предприятие выжило именно благодаря приватизации: "Оборонный заказ давал только 4% объема, основную выручку мы стали получать от экспорта. Руководители стали свободными от опеки горкомов, райкомов и партийных комиссий, смогли самостоятельно принимать решения о заключении контрактов с иностранными партнерами, закупке оборудования и т.д.".
Известные петербургские предприниматели рассказали "ДП", как они участвовали в ваучерной приватизации.
Борис Зингаревич, совладелец ОАО "Группа Илим":
"Ваучеры я лично не получал. Что мне этот ваучер, тогда я уже был не очень бедный человек. А в целом мы, конечно, приобретали ваучеры, скупали, в основном у банков, обменивали на акции заводов. Частная собственность - это хорошо. Каждый человек в стране какой-то собственностью обладает, даже тот, кто говорит, что это плохо".
Владимир Свиньин, председатель правления ООО "Охта Групп":
"Мне тогда все это было страшно интересно, я уже работал чуть ли не в первой в городе брокерской фирме "Ленстройматериалы" и поэтому имел отношение к участию в чековых аукционах. Я с первых же дней в этом принимал участие, закончил курсы в Москве, получил сертификат на право работы с ценными бумагами.
По нынешнем меркам ваучер - это, конечно, квазибумага, но на то время это была первая массовая государственная ценная бумага. Были билеты МММ, были депозитные сертификаты банков, но именно от государства это была первая бумага. Был создан абсолютно реальный рынок покупки и продажи ваучеров. Были компании, специализировавшиеся на скупке ваучеров у населения, были те, кто торговал оптом на бирже, это была бумага на предъявителя.
Я сейчас прекрасно помню все эти старые объявления: поменяю ваучер на квартиру, два ваучера на "Волгу". Изначально все было смешно, потом стабилизировалось. Были периоды, когда ваучер стоил 10 тыс. рублей и больше. Предельные цены, которые я помню, были в районе 12 тыс. рублей, а потом все пришло к 3-4 тыс. У граждан, особенно в глубинке, их покупали чуть ли не за колбасу. Да и в переходах метро ваучеры скупали за копейки - рабочие носили их с собой в кошельке как стодолларовую бумажку, которую в метро можно было обменять на живые деньги.
В то же время на бирже, когда появлялся какой-нибудь крупный заказ, например от какого-нибудь банка, цена могла вырасти до 20 тыс., а после этого возвращалась на прежний уровень.
Тогда появились и первые ГКО - государственные казначейские обязательства, которые существовали в виде записи на счетах, что для нас тогда было полным нонсенсом.
В целом отношение к приватизации у меня горячо положительное. Многих критиков хлебом не корми - дай поругать Чубайса. Но я считаю, что если бы все ушло на долгие разговоры и обсуждения, то мы бы никогда приватизацию не провели.
То есть она бы проводилась, но так, как сейчас проводится, - в год по чайной ложке продадут что-нибудь очень крупным пакетом для своих, чтобы никто чужой ничего не купил. Хотя, с другой стороны, какие-то крупные градообразующие предприятия, может быть, и не надо было продавать.
Конечно, очень многих людей, которые вкладывались в какие-то чековые фонды, обманули. Есть конкретные случаи, что люди могли заработать, если бы у них хватило терпения. В Сибири или на Урале были чековые аукционы, где на один ваучер можно было получить несколько тысяч акций "Газпрома". И это было не махинацией, "Газпром" приватизировался по отдельной программе, и пакеты в определенных регионах выставляли в зависимости от добычи газа. Думаю, что акции, полученные на чековом аукционе 17 лет назад за один ваучер, сейчас могли бы тысяч сто долларов стоить. Но это, конечно, очень долго, и к тому же не во всех регионах были такие коэффициенты.
Но в большинстве случаев было так: работаешь на заводе или в институте, у тебя есть ваучер, потом администрация объявляет, что она эти ваучеры скупает. Были плохие директора, которые специально людям зарплаты не выплачивали, чтобы они несли ваучеры. И на ту же выручку, из которой нужно было платить людям зарплату, скупали эти ваучеры и потом участвовали в аукционе своего же завода. Я считаю, что все-таки большую часть населения обманули люди на местах, хитрованы. В этом смысле был бы больший эффект, если бы приватизация делалась в несколько этапов, чтобы люди и государство раз от раза становились умнее.
А свой первый ваучер я вставил в рамочку и повесил на стену, он у меня до сих пор висит".
Максим Шубарев, председатель совета директоров холдинга Setl Group:
"Если говорить о строительном бизнесе, то здесь опыта приобретения чего-то в процессе приватизации у меня, к сожалению, нет. Моя компания была создана с нуля, и все, что мы приобретали, - это был уже вторичный рынок. Эти активы уже были приватизированы до нас.
Но у нас есть еще пакеты акций в крупных промышленных предприятиях. В процессе приватизации я приобретал акции НПО "Авангард", которое сейчас возглавляет мой отец. На самом деле я считаю, что это очень положительный пример, когда предприятие приобрели те, кто на нем работал, а не какие-то пришлые бизнесмены, которые, воспользовавшись возникшими внешними возможностями, растащили производство на цеха. "Авангард" и сегодня успешно развивается и процветает. Мой отец, который там всю жизнь трудился, воспользовался в том числе и теми деньгами, которые заработал его сын в строительстве, выкупил основной пакет акций предприятия. И оно не развалилось, до сих пор существует и выполняет важные заказы. Кстати, еще до того, как мы начали приобретать пакеты акций "Авангарда", я отдал отцу свой ваучер. Тогда я как раз заканчивал учиться.
Есть огромное количество примеров другого толка, когда мощнейшие госпредприятия приобретались людьми, совершенно не разбиравшимися в этой отрасли, для того чтобы распродать по частям. Поэтому по многим отраслям у нас сегодня такой провал".
Владимир Хильченко, президент холдинга "Созвездие Водолея":
"Я хорошо помню тот период: я как раз вернулся из армии, устроился по распределению в институт инженером. Но институт развалился на глазах, все остались без работы. У меня были жена и маленький ребенок, надо было как-то выживать. Так в 1991 году появилась компания "Фаэтон".
Заслуга Анатолия Чубайса в том, что он помог людям, которые готовы были думать и учиться, сделать шаг вперед. Ваучеры - это был шанс использовать перераспределение имущества, создать крепкое хозяйство. Мы реально создали бизнес, фактически на ваучеры покупали автозаправки.
В то время был достаточно свободный рынок ваучеров, мы скупали их на бирже и выкупали на них объекты "Сургутнефтегаза", так у нас появились доли в шести нефтедобывающих предприятиях. Возможно, мы просто чуть лучше других понимали, что ваучеры имеют реальную стоимость.
Фактически Чубайс каждому человеку дал долю, оценил все национальное богатство в определенное количество ваучеров и каждому выдал по ваучеру, но народ был психологически и экономически не готов, поэтому их продавали за бесценок. С позиции сегодняшнего дня можно говорить, что можно было сделать лучше, но на тот момент кто же знал, что можно лучше. Это большой шаг вперед. По сути дела, революция бескровными методами".
Михаил Медведев, генеральный директор группы компаний "ЦДС":
"Мне тогда было 19 лет, я не очень удачно продал свой ваучер и купил на вырученные деньги своей девушке большой букет роз".
Александр Кашин, председатель совета директоров "ЭГО-холдинга":
"К счастью или к сожалению, но я от государства ничего не получил: я даже не приватизировал квартиру. Все мои предприятия, кроме одного - НПО "Волна", были образованы уже в рыночных условиях. И то на заводе "Волна" я стал третьим или четвертым собственником, когда он представлял собой разруху и массу долгов. А на свой первый ваучер и мамин ваучер я купил по 10 акций "Русских самоцветов".
В целом, на мой взгляд, приватизация прошла очень плохо. На многие крупные предприятия пришли неэффективные собственники - деньги тогда были у тех, кто успел их получить еще в советское время, а это были прежде всего чиновники и приближенные к власти люди, к тому же еще преимущественно пенсионного возраста, не имеющие определенного уровня знаний и умений для работы в рыночных условиях. Эффективные собственники пришли только после вторичной перепродажи, а иногда и на третий-четвертый раз.
Очень многие умерли, не пережив тот момент разграбления и унижения государства. Это, конечно, неправильно говорить, но я бы очень многих из тех правителей просто расстрелял".
Игорь Водопьянов, совладелец холдинга Teorema Holding PLC:
"Другого пути на тот момент все равно не было. Это так же, как рассуждать, правильно или неправильно, что наступает зима. Я припоминаю 1988-1989 годы, тогда уже даже со жратвой было плохо, поэтому приватизация была неизбежна. Как точно сформулировал один мой знакомый, надо было лишь точно определить, сколько раз россиянин может пропить свой ваучер, но на тот момент, к сожалению, не определились. Да, россияне не были подготовлены к тому, чтобы правильно распорядиться своим ваучером, но даже если сейчас сделать такую же чековую приватизацию, то 80% населения все опять пропьет.
Лично у меня с товарищами было ощущение, что надо срочно что-то делать, в связи с чем мы стали активно покупать и продавать ваучеры. Пытались покупать заводы - иногда удачно, иногда не очень. Тогда я, например, за $47 тыс. купил завод на Васильевском острове, который до сих пор нам принадлежит, правда, никакой перестройки там сделать не удалось".
Таймураз Боллоев, владелец "БТК групп":
"Общую оценку событиям того времени давать сложно, но на пищевой промышленности приватизация в целом сказалась позитивно. Пивоварения вообще бы не состоялось без нее, так бы до сих пор и ждали, пока нам привезут чешское пиво, как в советские времена.
На момент начала кампании по приватизации я был генеральным директором завода "Балтика". Тогда была полная неизвестность перед людьми, я собрал всех и предложил вложиться в акции завода, потому что верил, что он будет развиваться. Если честно, даже не ожидал, что до таких масштабов. И практически все вложились, в то время на "Балтике" работало около 400 человек. Сегодня все они стали достаточно обеспеченными людьми. Ваучер в конечном итоге превратился в $8 тыс. Это по данным восьмилетней давности, сейчас эту цифру нужно умножить еще как минимум на два. Итого один ваучер, вложенный в акции "Балтики", превратился в $16 тыс."
Василий Сопромадзе, предприниматель:
"В приватизации я никогда и никаким образом не участвовал. Принципиально не взял ваучер, потому что мне от государства ничего не надо. В стране, где все берут от государства, надо, конечно, брать, но я так не могу.
На тот момент приватизация была правильным решением и могла сыграть положительную роль, если бы десяткам миллионов людей объяснили, что это такое и как это работает, а не рассказывали истории про то, что бумажку можно обменять на "Волгу". 99 из 100 получивших ваучеры вообще не понимали, что это такое. Это понимали только те, кто придумал приватизационную кампанию. Законно все было сделано правильно, а на деле - как всегда.
Было три причины, по которым нельзя было давать бумаги людям, - это пустые полки магазинов, очереди господ за колбасой и слово "бизнес". Бизнесмен считался жуликом, негодяем и изначально плохим человеком".
Аркадий Пекаревский, владелец фабрики Grondard:
"К сожалению, это увлекательное направление бизнеса прошло мимо нас. Мы не оказались в нужное время в нужном месте. То, что приватизация произошла, - это совершенно правильно. Потому что, когда появляется хозяин, собственник, совершенно по-другому происходит управление активами. Было много нарушений, но невозможно, чтобы в такой большой стране было все на 100% четко, правильно и эффективно. Это издержки процесса.
Я не берусь обсуждать, какое количество и чего государство должно было оставить себе и не отдавать, - это политический вопрос. Но с точки зрения бизнеса все сделано правильно. Даже если в первой волне были неразумные и неграмотные владельцы, просто люди, оказавшиеся случайно рядом, то через какое-то время приходил другой собственник, купивший дороже, а поэтому и более эффективно управляющий. В итоге любые активы попадают в наиболее эффективные руки.
Я ваучер даже не брал. Хорошо помню выражение из какого-то юмористического фильма, что с государством в азартные игры играть не надо, так как оно все время выигрывает. У людей тогда ничего не забирали, просто раздали эти ваучеры, сказав, что вот - возьмите, вам положено. Государство решило со всеми поделиться. Люди взяли, но "Волг" не получили. С другой стороны, "Волг" ведь никто и не забирал. Для кого-то это был целый бизнес - собирать ваучеры как аналог денег и что-то приобретать, но мы были дураки, опыта не было, поэтому мы по этому пути не пошли".
Аркадий Теплицкий, совладелец холдинга "Адамант":
"Считаю, что приватизация была одним из самых негативных факторов того времени, потому что власти не разделили то, что можно приватизировать, и то, что приватизировать нельзя. Я не сторонник принятой программы, во всяком случае по технике ее проведения, - часть государства, ресурсо-сырьевая база страны, ее промышленные комбинаты неравномерно достались определенным группам лиц, ни в чем, кстати, не виноватых, а просто оказавшихся в нужное время в нужном месте.
В целом настроения были простые - народ хотел выжить, хотел иметь какие-то деньги, поэтому полученные ваучеры продавались задешево. Это было время абсолютной нестабильности, непонимание, что будет завтра, отсутствие гарантий.
Но, с другой стороны, надо было как-то формировать прослойку ротшильдов и рокфеллеров, которая образовывалась в определенных странах на протяжении столетий. Но у нас это произошло очень быстро.
Наш бизнес был далек от приватизации, мы в ней не принимали никакого участия, но не потому что были ее противниками, а потому, что сами не понимали, что это такое. Понимание пришло позже".
