Почему Петербург имеет шансы пережить пенсионную реформу легче Москвы, но сложнее Сибири и Кавказа

Пенсионный вопрос грозит окончательно испортить россиян. О нем говорят все. Увы, зачастую довольно бессодержательно — независимо от того, за или против реформы выступает оратор. На прошлой неделе депутаты Госдумы спровоцировали новый виток споров, одобрив предложение президента о введении уголовной ответственности за увольнение людей предпенсионного возраста. А заодно утвердив, что таковым будут считаться последние 5 лет до выхода на пенсию.

Страсти накаляются, а смысл между тем продолжает ускользать. "Деловой Петербург" берется разобраться с демографией с цифрами в руках, составив заодно морально–психологический портрет "поколения П" — тех, кто первыми пойдут на новую пенсию без всяких поблажек и переходных состояний. В общем–то они и не рассчитывали на большую поддержку от государства: жизненный опыт к этому не склоняет.

Демонагрузка

Максимально обобщенному, усредненному и бесполому россиянину сейчас 39,84 года. Или, если говорить не статистическим, а человеческим языком, 39 лет и 10 месяцев. У мужчин средний возраст — 37 лет с небольшим. "Средние" женщины постарше, им 42 года и 2 месяца. Соответственно, до пенсии по новой системе этому самому среднему российскому мужчине осталось 26 лет, а не менее средней женщине — 18.

Если изучить статистику по регионам, то можно узнать много интересного. Например, что самый возрастной субъект Федерации — это Тульская область, где мужчинам в среднем по 39 с половиной лет, а женщинам уже перевалило за 46. Самым, наоборот, молодым регионом в России является Чечня. Здесь медианный возраст мужчины равняется 27 с половиной годам, женщинам чуть больше 29 лет. Объясняется этот факт довольно просто — численность населения младше трудоспособного возраста в республике весьма высока. Доля детей и подростков составляет здесь 34,2% (для сравнения: в Москве этот показатель равен 15%, а в Петербурге — 15,4%). Большие семьи и патриархальный уклад стимулируют массовую рождаемость. Остальные рекордсмены по юности — тоже национальные республики: Тыва, Ингушетия, Дагестан.

Еще один важный показатель — демографическая нагрузка. Имеется в виду соотношение: сколько человек нетрудоспособного возраста приходится на каждую тысячу тех, кто трудится. И, следовательно, работает не только на свою будущую пенсию, но и на содержание тех, кто уже ушел на покой, и тех, кто еще сам себя не обеспечивает. Тут следует оговориться — в статистике на начало 2018 года, которой мы оперируем, старше трудоспособного возраста считаются те, кому полагалась пенсия по прежним нормам — 55 и 60 лет. Так что этот показатель, по сути, потерял свою актуальность и подходит только для оценки общих тенденций.

Итак, чемпион по демографической нагрузке расположился на Урале — это Курганская область. Здесь каждая тысяча юридически трудоспособных граждан обеспечивает благополучие 943 детей и пенсионеров. Впрочем, вряд ли достижения по этому показателю радуют региональные власти. Заметно ниже демографическая нагрузка в городах федерального значения: Москва — 731, Петербург — 734. Все это ниже общероссийского показателя 785 человек. Но обеим столицам далеко до минимальных значений, которые демонстрируют регионы Дальнего Востока. Чукотский автономный округ — 605, Камчатский край — 651. Северный Кавказ здесь тоже отметился: в Дагестане демографическая нагрузка составляет всего 661.

Мурманск против Новгорода

Северо–Запад на общем фоне выглядит довольно благополучно с демографической точки зрения. Средний возраст населения превышает общероссийский незначительно — 37 с половиной лет для мужчин и 43 с половиной — для женщин. Хуже всего дела обстоят в Псковской области, где мужчинам в среднем 38, а женщинам — 45 с небольшим. Здесь и демографическая нагрузка довольно высокая — 864 человека нетрудоспособного возраста на тысячу тружеников. Рекорд федерального округа — Новгородская область с показателем 899 (второй по стране). А самая низкая демографическая нагрузка на Северо–Западе зафиксирована в Мурманской области — 691. Там, надо сказать, и средний возраст заметно меньше, чем "в остальной России", — 35 с половиной лет для мужчин и 41 с половиной — для женщин. Самый низкий средний возраст в СЗФО в Республике Коми: мужчины — 35 лет и 10 месяцев, женщины — 40 лет и 10 месяцев. Моложе только жители Ненецкого автономного округа, но его статистика традиционно объединяется с Архангельской областью, и общие показатели уже ближе к средним по округу.

Что касается Петербурга, то здесь демографическую ситуацию можно охарактеризовать как вполне благополучную. Мужчинам в среднем по 38 лет и 2 месяца, женщинам — по 43 года и 10 месяцев. Из 5,35 млн человек, числящихся в Петербурге по официальным данным Госкомстата, больше половины (57,7%) находятся в трудоспособном возрасте, 15,4% — дети и подростки, а 26,9% успели выйти на пенсию по старому законодательству и официально считаются нетрудоспособными.

Жители Ленинградской области чуть постарше. Медианный мужской возраст равен 38 с половиной годам, женский — 44 с половиной. Процент трудоспособного населения — 56,8, детей и подростков — 15,3%, а пенсионеров — 27,9%. Соответственно, демографическая нагрузка — 761, слегка ниже общероссийской.

По дороге разочарований

Однако все вышеперечисленное — цифры хоть и любопытные, но довольно безликие. Что, если приблизить их к реальности? Согласно актуальной на текущий момент концепции реформы, первыми в полной мере ее на себе ощутят мужчины 1963–го и женщины 1968 года рождения. Именно они будут выходить на пенсию в 65 и 60 лет соответственно — уже без всяких поблажек, придуманных для того, чтобы подсластить пилюлю тем, кому до заслуженного отдыха оставалось совсем чуть–чуть.

Мужчин 1963–1973 и женщин 1968–1973 года рождения можно объединить в общее поколение, чье профессиональное становление пришлось на переломные периоды истории нашей страны. Старшие из них начинали самостоятельно работать (если условно принять, что это происходит в возрасте около 20 лет) накануне начала перестройки, другие — в самый разгар преобразования советской плановой экономики в рыночную, со всеми гримасами молодой и дерзкой кооперации. Ну а замыкает условное "поколение П[енсионеров]" группа людей, профориентация которых пришлась на начало 1990–х, время пресловутой "шоковой терапии".

С одной стороны, эти мужчины 45–55 лет и женщины 45–50 уже привыкли рассчитывать только на себя и самостоятельно справляться с любыми жизненными трудностями. С другой — многие из них значительную часть своей трудовой биографии работали по разнообразным черным и серым схемам, на которых держалась экономика переходного периода. Сейчас многие из них являются состоявшимися профессионалами, но при этом не имеют нормального трудового стажа, так как значительную часть жизни получали зарплату в конверте.

Для "поколения П" нынешняя пенсионная реформа не первая. Те из них, кто родился после 1967 года, уже пережили переход на накопительную пенсию и ее регулярную "заморозку". Так что вряд ли они всерьез рассчитывали на пенсию как на основной источник дохода в старости. Но теперь у них, скорее всего, окончательно исчезли последние иллюзии о том, что стоит ожидать какой–то весомой социальной поддержки от государства. "Поколение П" вполне можно было бы назвать "поколением разочарованных", так как именно на его долю пришлись все главные обиды новейшей истории России.

Человеческая инфляция

В России к "поколению П" относится 13,8 млн человек. Это 9,42% от общего населения страны. Если говорить о распределении по федеральным округам, то самый высокий показатель в Центральном (9,88%), а самый низкий — в вечно молодом Северо–Кавказском (8,78%). Меньше всего традиционно в Чеченской Республике — всего–навсего 6,98%.

Эти цифры довольно лукавы. С одной стороны, именно представители "поколения П" — это опора современной экономики, так как они находятся на пике своих возможностей, уже обладая при этом достаточным опытом. Но именно поэтому их разочарованность и недоверие к государству может в будущем создать серьезные проблемы для развития страны.

Иными словами, это та самая часть человеческого капитала, которая может подвергнуться заметной "инфляции".

Исходя из тезиса о том, что избыток "поколения П" может сказаться в будущем на экономических успехах и социальной обстановке, можно заключить, что к группе риска относятся те российские регионы, где его количество превосходит 10%. Таких субъектов в федерации восемь.

Самый высокий показатель — у Чукотского АО (12,03%). Неподалеку расположились еще два рекордсмена — Магаданская область (11,12%) и Камчатка (10,77%). Так что, в общем–то, тревоги депутатов по поводу Дальнего Востока справедливы, хотя и строятся на других основаниях. Также интересно, хотя и вполне закономерно, что в группу риска входит Москва с 10,38% "поколения П" (в Московской области — 9,63%). А вот в Сибирском, Уральском, Северо–Кавказском и Южном федеральных округах таких регионов нет вовсе.

В СЗФО расположены два региона из группы риска: Мурманская область (10,32%) и Республика Коми (10,16%). А меньше всего представителей "поколения П" в Вологодской (9,06%) и Новгородской (9,05%) областях. Петербург и Ленинградская область располагаются в середине списка, с невыразительными показателями 9,5% и 9,46% соответственно. Так что можно осторожно предположить, что степень разочарования, которая постигнет петербуржцев и жителей Ленобласти, будет несколько меньше, чем примерно в половине регионов страны.