Культовый фильм Сергея Соловьева "Асса" 1987 года создания снова в широком прокате. Между показами режиссер рассказал "ДП", почему сомневался в идее "вторичной премьеры", что думает о кино "мирового уровня", Сергее Шнурове, Эмире Кустурице и бессмысленном времяпрепровождении.
"Асса" созвучна нынешнему времени?
— Сложно сказать. Когда мне только озвучили идею выпустить картину второй раз, я к этому отнесся очень прохладно. Подумал: ну как так? Ее же уже все видели. Не сразу осознал, что почему–то забыл про очень важный аспект — с премьеры прошло 30 лет. Знаете, я как–то на студентку свою кричал: ну что тебе, сложно было этот кусок в "Ассе" посмотреть? А она на меня ошарашенно: посмотрела бы — так меня же еще в природе не было, когда фильм вышел. И ведь так могут сказать 80% зрителей, которые будут сидеть на "вторичной премьере".
Другое дело — покажется ли этим зрителям картина созвучной настоящему моменту, тому, что они знают. Мне было очень интересно наблюдать за показом, который уже прошел в кинотеатре "Октябрь" в Москве. Реакция публики стала для меня откровением. Это же не шутки — через 30 лет на фильм собрались 1,5 тыс. человек. Все билеты были раскуплены. С таким я еще не сталкивался в своей режиссерской практике.
Кстати, насчет созвучности: Леша Балабанов мне как–то признался, что меня ненавидел — с большой силой и упрямством. Оказалось, что ненавидел он меня за "Ассу". Рассказал, что все время, пока он служил в армии, он писал сценарий. И потом, когда закончил служить и захотел поступить во ВГИК, понял, что один к одному писал "Ассу".
"Асса" отделима от "2–Асса–2"? Это все–таки дилогия или два разных фильма?
— Это даже трилогия. Я надеюсь, что вот сейчас, когда лед тронулся, мы покажем полноценно и последовательно все три картины: "Асса", "2–Асса–2" и "Анна Каренина". Я к этому всегда серьезно относился. У меня, конечно, не было никаких замыслов по поводу экранизации Толстого. Я просто отвечал на определенные вопросы. Понять задумку можно, лишь посмотрев всю трилогию.
В финале "2–Асса–2" пел Шнуров. Что вы можете сказать о нем и его творчестве сегодня? (Новость о роспуске группы была озвучена СМИ как раз во время интервью. — Ред.)
— Я Сережу люблю, очень нравится мне его группировка. Страшно переживал, когда Сережа вдруг закрыл "Ленинград" в 2008 году. Была такая пауза. И мало того что переживал — переживать и теленок может. Я постарался быть им полезным, притом что они делали новую группировку "Рубль". И я с этим "Рублем" даже по городам ездил. У меня в жизни не было практики переодевания за ширмой перед концертом. А тут — пришлось.
И сейчас мне хочется, чтобы у этих ребят постоянно что–то получалось так, как получалось в самом начале. Не могу сказать, что все мне близко, — нет, но интересно. Как–то у Сережи правильно мозги вставлены. Они шурупят по тем поводам, по которым стоит шурупить.
Однажды Шнуров определил уровень нашей с ним "общей" жизни. Он как–то сидел у меня на даче, которой сейчас уже нет (я ее продал). Мы с ним допивали бутылку водки, и Сережа — бывают у него такие моменты прозрения, когда глаза горят, как у орла, — сказал: "Ах, черт. Как же мне жалко, что тебя не будет на лучшем в моей жизни концерте". Почему же, спрашиваю у него я, уж как–нибудь исхитрюсь. А он ответил, что, по его ощущениям, лучший концерт с "Ленинградом" они дадут, когда я уже грюкнусь. А почему, собственно, я должен грюкнуться раньше него? А он отвечает: для богатства сюжетной нагрузки. Но, говорит, конечно, они меня не бросят — дадут мне ослепительный концерт, который я, к сожалению, не услышу. Я ему не говорю, но я тоже работаю над своим концертом — нам есть в чем с ним посоревноваться.
Кто был бы героем выдуманной "Асса–3"? Возможно, вы косвенно сказали об этом в фильме "Ке–ды"?
— Нет никого. Есть очень интересные молодые и не очень молодые исполнители, композиторы. В фильме "Ке–ды", например, у меня снимался рэпер Баста — феноменальный человек. На моих глазах он держал аудиторию в 3 тыс. человек — это же дело невозможное. Но с ним мы, к сожалению, познакомились, уже будучи каждый в своем положении. А знакомства с Сережей (Шнуровым) и Витей (Цоем) были совершенно бессмысленными. И эта бессмыслица согревала настоящим теплом и интересом все наши совместные усилия.
Будь у вас сегодня неограниченный бюджет на кино — что бы вы сняли?
— Доснял бы "Елизавету и Клодиль". Это замечательная история. И все, что с ней происходит, — это трагические неувязки. Все ищут какие–то серьезные корни, а на самом деле корень один и простой — недостаточно финансирования. Убежден в том, что тогда же, давным–давно, ее с удовольствием бы посмотрели. Не могу сказать, что это четвертая часть "четверологии". Но во всяком случае она — ближайшая родственница картин из трилогии.
По "Елизавете и Клодиль" я сделал несколько толстых фотокниг. В каждой из них — по несколько тысяч фотографий. И отношение к ним — как к фильму. И если бы у меня спросили, что вы считаете самым получившимся за последние годы из своих картин, я бы сказал — "Елизавета и Клодиль" и достал бы эти красивые тома. Их можно было бы опубликовать, но я не хочу — храню их как оберег. И надеюсь, что они прежде всего понадобятся для новой картины. А там выпущу и картину, и эти альбомы, и большой плакат "Ален Делон не пьет одеколон".
Минкульт призывает поддерживать русские фильмы в прокате за счет выдавливания из него американских и европейских. Ваше мнение об этой инициативе?
— Чтобы иметь хоть какое–то мнение по этому вопросу, нужно хотя бы немножечко в душе быть чиновником. И мало того что чиновником, так еще и чиновником, выполняющим определенные задачи: финансовые, экономические. Ничего этого во мне нет.
Какую проблему считаете главной для отечественного кино? Как выйти на мировой уровень?
— Никакого мирового уровня нет. Все это легенда. Иногда приятная, иногда неприятная для нас. Не хочу выходить на какой–то уровень: даже улица, на которой мы сейчас находимся, — это тоже уровень.
Считается, что именно вы открыли миру Кустурицу, будучи единственным членом жюри, который посмотрел его фильм "Помнишь ли ты Долли Белл?" на Венецианском кинофестивале. В самом деле так?
— Открыл — громко сказано. А в остальном все правда, так дело и было. Я был в жюри, где председательствовал гениальный режиссер, которого я боялся, — Питер Богданович. Величайший режиссер. Мы смотрели всё, но у нас была договоренность: если кто–то все же прогулял фильм, а один из нас что–то в нем нашел, то мы настаиваем на том, чтобы остальные его обязательно посмотрели. И я помню, что как–то я остался один. Показывали Кустурицу, имя которого даже не все смогли произнести, — картину "Помнишь ли ты Долли Белл?". Я вот до сих пор помню.
Лично мне тот фестиваль запомнился еще и тем, что у меня проблема была: мой чемодан отправили в Австралию. И у меня, как у советского человека, денег фактически не было. И вот фестиваль предоставил мне катер красного дерева с капитаном, который три раза переодевался — утром, днем и вечером. И яхта у меня была; а доллара, чтобы купить носки, решительно не было. Поэтому с капитаном по водам я прогуливался на босу ногу.
Чемодан мой мне вручили в день закрытия фестиваля. Тогда же я услышал единственную овацию в свою честь на том самом мировом уровне, о котором мы уже говорили. На закрытии я вскрыл чемодан, надел белый пластрон, появился в носках — двух носках! И здесь грянула овация — так я обрадовал фестивальную публику и жюри. Так что неизвестно, победил ли тогда Кустурица с "Долли Белл" или я с чемоданом из Австралии.
Вы возглавляете кинофестиваль "Дух огня". Вам интересно то кино, которое на нем показывается: не только экспериментальное, но иногда странное и дикое?
— Совсем экспериментальное, если честно, не смотрю. Иначе бы сошел с ума. Но я очень любовно и нежно отношусь к человеку, который отвечает за фестивальную программу, — это замечательный критик Борис Нелепо. И когда он говорит мне: "Посмотрите хорошее кино — не развалитесь", я отвечаю: "Оно же с Филиппин, зачем мне Филиппины, Боря?" А он: "Нет, посмотрите". И я смотрю. Если Боря на меня накричит, я посмотрю все что угодно.
Какой последний, хотя бы относительно новый фильм вам понравился?
— Сейчас с этим делом плохо. Нет такого, чтобы я посмотрел и это оказалась "Ночь" Антониони. Когда–то я несколько лет жил под впечатлением от этого фильма. Поэтому — чего уж тут мелочиться? Такого нет. А о другом и говорить бессмысленно.
Нравится многое, а в жизни не решает ничего.
Снова об "Ассе". Что вы скажете людям, которые пойдут смотреть ее в первый раз, которые родились гораздо позже, чем она вышла?
— Теоретически я бы сказал: ребята, не тратьте свое время. В этом мире столько всего прекрасного кроме "Ассы". Вокруг такие превосходные вещи — не бейте свои молодые жизни. Но прошедшие в реальности просмотры заставляют меня сказать иначе — точно так же, как мне говорит Нелепо: посмотрите, не развалитесь. Видно, есть в "Ассе" что–то такое, что стоит посмотреть.
