Очередная порция поручений от премьер–министра Д. Медведева, итогом выполнения которых должен стать пресловутый "прорыв", вызывает неоднозначную реакцию
Если 10 лет назад он же, будучи президентом, говорил о модернизации ядерной энергетики, космоса и фармацевтики, масштабной революции в энергосбережении, то теперь речь идет о сокращении "избыточного регулирования" в ресторанном бизнесе, торговле, сельском хозяйстве и виноделии. Власти надеются довести объем инвестиций до 25% ВВП с нынешних 20,6% за 4 года (притом что с 2015–го они вообще не выросли) за счет очередного обещания не повышать налоги для резидентов особых экономических зон и преодолеть дефицит рабочей силы снижением до 13% НДФЛ для нерезидентов (иначе говоря, стимулированием иммиграции). Наконец, премьер потребовал "повышения доверия к правоохранительной и судебной системам"; вероятно, в рамках реализации этого важного пункта в России собираются строить частные СИЗО "повышенной комфортности". Про применение искусственного интеллекта в управленческих решениях я скромно промолчу.
Есть ли надежда на "прорыв", о котором в последнее время говорят так много? На мой взгляд, нет. Экономический рост возможен в двух случаях. Либо правительство дает максимальную свободу предпринимателям, сокращает налоги и создает систему защиты прав интеллектуальной собственности (как это было сделано, например, в США при Р. Рейгане), либо обеспечивает точечное финансирование производства востребованной на мировом рынке продукции со стороны государства при условии кадровой политики, основанной на меритократическом принципе (как при военной диктатуре в Южной Корее). В 2008 году "с высочайшего одобрения" я изложил эту дилемму в "Российской газете", понимая, что наиболее вероятен второй вариант.
Однако прошедшие 10 лет показали, что отечественные политики не могут выскочить из той "колеи", в которую они попали после 2000 года. Элиты убеждены, что им достаточно рентных доходов (из которых финансируется до половины госрасходов и которые накапливаются в резервах "на черный день"). Сокращение налогов при такой неуверенности в будущем не выглядит реалистической опцией. Расширение прав предпринимателей противоречит курсу на огосударствление всего и вся. Гарантии собственности выглядят смешно, так как именно ее уязвимость является базовым условием доминирования бюрократии. При этом кадровая политика не может быть построена на принципах эффективности, так как система более всего ценит лояльность. Принцип "кормления", пронизавший все ее этажи, делает любой контроль за исполнением дерегулирования невозможным.
Основная причина несостоятельности озвученных предложений состоит в том, что они вообще не касаются значимых проблем. Предложение снизить НДФЛ для мигрантов смешно, так как в России вопрос связан не с НДФЛ, очень низким по мировым меркам, а с социальными платежами, которые делают общую налоговую нагрузку на ФОТ более высокой, чем, например, в Австрии (при полном отсутствии серьезных социальных гарантий). Вопрос излишнего регулирования решается элементарно. Достаточно ввести реальное страхование большинства видов среднего и малого бизнеса, заменив им лицензирование, — и, если суды начнут удовлетворять иски потребителей хотя бы в суммах 1/10 от американских штрафов, проблема снимется сама собой. Свободные экономические зоны в российском исполнении тоже смешны: чтобы они реально обеспечили экономический рост, там, как в свое время в Китае, должно производиться 15–20% ВВП. А это значит, что таковыми следовало бы сделать всю Восточную Сибирь и Калининградскую область. Наконец, верным методом повышения инвестиций является снижение расходов домохозяйств на текущее потребление — что предполагает открытие дешевого импорта продовольствия, ныне замененного у нас эрзацами. Иначе говоря, прорыв возникает там, где интересы потребителей доминируют над нуждами производителей и бюрократов.
Современный российский прорыв невозможен по трем причинам. Во–первых, власть опирается не на производительный класс (предпринимателей и работников частного сектора), а на праздный — чиновников, силовиков, пенсионеров. Во–вторых, благосостояние чиновников и силовиков зависит именно от жесткости регулирования, и поворот в обратную сторону невозможен; при этом бюрократическое сознание склонно к сложным, а не к простым решениям. В–третьих, успешный прорыв невозможен в условиях автаркии (все "догоняющие" страны выезжали на максимальной включенности в глобальную экономику), а Россия сегодня делает все для сохранения своей международной изоляции.
Власти сегодня не нужен никакой прорыв. Население страны, окруженной врагами, не требует резкого подъема уровня жизни. И верхи, и низы удовлетворятся сохранением status quo, а разговоры об ускорении — это просто словесная трескотня.
