Иногда поражают даже не сами события, а их тайминг. Случай с новыми требованиями РПЦ именно таков.
Про довольно директивное пожелание передать церкви срочно — до мая 2021 года — все оставшиеся в ведении Музея городской скульптуры здания лавры иначе как словом "приспичило" не скажешь. Ведь заодно иерархи посоветовали задуматься над тем, чтобы отдать и раку Александра Невского из Эрмитажа.
Читаешь про это и искренне поражаешься. Кажется, что у нас не просто проблем нет, но всё вообще начисто прекрасно. Потому надо под шумок, пока все заняты малозначимым коронавирусом, отобрать всё, чего не хватает Лавре для полного счастья.
Но это решение означает, что коллекции музея надо срочно куда–то перевозить (при этом некуда), а церкви стоит выделить деньги на реставрацию и содержание перешедшего ей имущества и дальше делать это на регулярной основе. Смириться с ходом истории РПЦ никак не может. Они же лучше нас знают, что и время — Творение Господне, так что же, не помогает? Время ведь не пустое, а что–то в себе несёт — и даже хранит.
Но вот простейший контраргумент: отчего та же РПЦ протестует против того, что Святая София снова стала мечетью, намекая, что там музей явно предпочтительнее? Ведь ничего не попишешь, взяли турки в 1453 году Константинополь, и это навсегда. Прошло, между прочим, больше пятисот лет, скоро все шестьсот будет. Да, был Ататюрк, была Турция светской, но теперь она вполне себе исламское государство.
Так на каком основании протестуем, неужели на Босфоре музеи хороши, а у нас — плохи? И ведь претензии не сводятся только к Благовещенской церкви, нужны и Лазаревская, и Тихвинской Иконы Божьей матери. Они, напомню, находятся на некрополях XVIII века и мастеров искусств соответственно. Туда, как все знают, много памятников было в 1920–1930–е годы с других кладбищ перенесено, некоторые с останками (в случае значимых деятелей), большинство — нет.
А потому там памятников без могил довольно много, в Лазаревской усыпальнице в частности, в Благовещенской церкви тем более. Тихвинская вообще используется как выставочный зал. Если все их передать церкви, то неизбежно и сами кладбища переходят к церкви. Так кто же будет ими заниматься? Церковь? Извините, но уж в чём в чём, а в культурных интересах она никак не замечена. Ей охрана памятников — хуже чем параллельно. Тогда получается, что мы так легко готовы Музей городской скульптуры практически угробить?
Не проще ли чётко и ясно с церковью договориться: это — ваше, а вот эти скромные остатки — музейные. И точка. У нас как — церковь всё ещё отделена от государства? Тогда с РПЦ нужно иногда быть и жёстче. Если же нет, то давайте опять поменяем Конституцию и снова что–нибудь ещё обнулим. Но только в таком случае не надо пищать по поводу исламских государств, а, наоборот, надо по их поводу радоваться.
Ну а про раку Александра Невского и говорить не хочется. За почти сто лет она стала неотъемлемой частью Эрмитажа. Её последняя, ещё продолжающаяся реставрация превосходна. В Концертном зале любоваться ракой — само наслаждение. Тут один уже вопрос чудовищен.
Если сдаться один раз, то всё, церковь никогда не остановится. А она вроде бы должна призывать к толерантности. Или у исламских фанатиков воинствующей нетерпимости научились? Тогда, повторюсь, стоило бы радоваться превращению Айя–Софии в мечеть. Ну или жертвенно всем там десантироваться, защищая родную святыню. А, кстати, не забудьте и про Суворова, бюст на его могиле только в 1941 году поставили, придётся убрать. Православная церковь скульптур не приемлет. Не жалко полководца?
