Первые упоминания и разговоры о романе Дмитрия Быкова "Истребитель" стали появляться в 2018 году. И в 2019–м, и в 2020–м его уже включали в различные списки самых ожидаемых книг года. И вот вроде дождались. "Истребитель" ещё официально не вышел, но на него уже открыт предзаказ.
У Быкова есть "О–трилогия" (романы "Оправдание", "Орфография", "Остромов, или Ученик чародея") и "И–трилогия" ("Икс", "Июнь" и "Истребитель"). Конечно, это скорее красивая придумка, которая объединила книги постфактум. Но, огрубляя и приводя к одному знаменателю, — они все посвящены рефлексии об уникальной и подчас безжалостной машине советской цивилизации.
Части этих буквенных трилогий не объединены общими персонажами, разве что эпизодические герои могут почти случайно появиться и мгновенно раствориться в тумане на страницах следующей книги (как Аля, чей прототип — дочь Цветаевой Ариадна Эфрон, встречается и в "Июне", и в "Истребителе"). Персонажи последнего тоже имеют довольно известные прототипы. Лётчик Чкалов скрывается в романе под фамилией Волчак.
Зашифрованы и другие "сталинские соколы" — первые лётчики–герои, конструкторы, журналисты, — но это не документальный роман, чтобы скрупулёзно сопоставлять персонажей с биографиями людей и сличать сюжетные ходы с реальной историей СССР. Это роман о героических и тревожных 1930–х — времени невероятных взлётов, трансарктических перелётов, безоглядной веры в торжество социалистических идей и таких же масштабных посадок, когда лучших специалистов "брали" просто для того, чтобы они могли работать в "зэковских" конструкторских бюро, ни на что более не отвлекаясь.
Самоотверженные лётчики–испытатели представлены в романе почти мифологическими титанами. Но они и не боги. Скорее тоже машины. Не их продолжение, а они и есть сами истребители. Не как люди, а как машины они выходят из строя, изнашиваются, их двигатели сгорают. Как у машин, у них есть только одна задача. "Человек крепче машины, у меня не может быть износа. Просто втягивает меня, и всё. Чем–то мы не тем занимаемся, потому что или с ума сходим, или сами себя гробим. Такое у меня чувство, Бровман, что разрабатываю я истребитель, а он истребляет лично меня. И без этого моя судьба не имеет вида, а с героической гибелью имеет. Она как бы предполагается, ты понял? Это всем надо, на этом всё как бы стоит".
Неправдой будет сказать, что цель героев романа — постоянно стремиться быть "быстрее, выше, сильнее", перелететь на самое большое расстояние, выполнить и перевыполнить любые планы. Будто низвергнутые из другого измерения, они с машинным упорством на сверхскоростях пытаются сделать в принципе невозможный переход и потянуть за собой всю страну: "Мы всё уже сделали, понимаете? Цель Советского Союза была никакое не равенство. Цель Советского Союза была — выход в стратосферу, а всё остальное этой цели служило. Это просто такое общество, которое смогло построить ракету, понимаете? Никакое другое бы не построило. А больше оно ни для чего не годилось".
Как говорит автор "Истребителя", последняя фраза романа к нему пришла на вершине Мачу–Пикчу. И в ней — оправдание жизни и победа при любом исходе: "Всё–таки я был очень высоко".
