Как обезопасить школы и не дать сигнал к подражанию.
Во вторник, 11 мая, Россию потрясло чудовищное преступление. В Казани 19-летний бывший ученик пришёл в гимназию №175 и убил девять человек, более 20 получили ранения. В тот же день в регионах отчитались о масштабной проверке систем безопасности в школах, а Владимир Путин поручил ужесточить правила оборота оружия.
Реакцию властей можно было предвидеть — почти те же слова уже звучали в 2018-м, когда схожая трагедия произошла в Керчи.
Предвидеть психическое расстройство (без проведения сложных анализов) в то же время практически невозможно, говорят специалисты.
"ДП" узнал, как за 3 года меняется мозг, спросил психологов, что важнее — воспитание дома или контроль в школе, а учащихся — чувствуют ли они себя в безопасности.
21 - это не 18
Предложения по ужесточению контроля за гражданским оружием уже озвучены. Глава Росгвардии Виктор Золотов доложил президенту, что считает целесообразным повысить возраст для покупки оружия до 21 года. В 2018-м, после расстрела в Керчи, в Госдуму уже вносили законопроекты об изменении возрастного ценза, поддержки они тогда не получили.
Другие предложение Росгвардии — оставить полномочия по выдаче справок для получения оружия только государственным организациям и ввести для желающих вооружиться обязательные курсы "молодого бойца".
Отличия в мышлении в 18 лет и в 21 действительно весьма существенны. За последние годы учёные доказали, что полноценное созревание головного мозга у достигших возраста призыва зачастую ещё не произошло, рассказала "ДП" Ирина Бубнова, руководитель отделения медицинской психологии института имени Б.Д. Карвасарского.
"21 и 18 — большая разница. Психические процессы и эмоционально-волевая сфера могут быть нестабильны. Мозг человека, с точки нейропсихологии, по всем последним данным, окончательно созревает к 21 году. Некоторых согласованностей, если совсем просто говорить, между отделами и структурами головного мозга до этого созревания может не быть. В 21 и далее координация налажена лучше", — отметила Бубнова.
Доцент кафедры психологии личности СПбГУ Наталья Искра уточняет, что подростковый возраст полностью заканчивается к 23-м.
"К этому возрасту завершают формирование лобные доли: самоконтроль, самоорганизация, прогнозирование, оценка последствий. Гарантий нет, человек может быть инфантильным и неуравновешенным и далее, но к этому моменту (к 23-м) головной мозг уже созревает окончательно", — говорит эксперт.
Подтверждений того, что отличия велики, достаточно. "Посмотрите на страховые компании: цифры разные там [для разных возрастов]. И они смотрят на аварийность, конечно, анализируют массивы данных", — продолжает Бубнова.
С психологами согласен руководитель общественного движения “За безопасность” Дмитрий Курдесов. Он констатирует, что получившие оружие молодые люди редко могут противостоять соблазну похвастаться покупкой.
"Интерес у детей к оружию есть. И пацан молодой всегда будет хвастаться оружием. После 18 сразу идут [получать разрешения]. В 21 год человек более осознанно относится к таким вещам, как оружие", — объяснил Курдесов.
Он напомнил, что вместе с коллегами выступал за изменение возрастного ценза после трагедии в октябре 2020 года (тогда 18-летний уроженец Нижнего Новгорода обстрелял из охотничьего ружья автобусную остановку, погибли трое).
"Писали в МВД, но нас тогда не услышали. Считаю, что реформы давно назрели. Оружие слишком доступно. Зачем давать 18-летнему парню полуавтоматическое ружьё, если он не собирается заниматься охотой. Нужно проверять и изымать оружие, которое приобретено "чтобы просто было", — сказал собеседник "ДП".
При этом Курдесов не считает, что изменение минимального возраста получения оружия автоматически поставит вопрос об аналогичной реформе в армии.
"Ошибочное мнение, что все спят с оружием в армии. Полгода в учебке, потом два раза выстрелить по три патрона дают под присмотром офицеров. Там всегда есть контроль", — уверен руководитель движения "За безопасность".
Психологи же полагают, что речь идёт о культурологическом стереотипе.
"В 18 мальчик заканчивает школу и уходит в армию. Но тогда, когда сформировалась такая модель, не было понимания, как работает нейрохимия, о мозге, можно сказать, вообще ничего известно не было. Моё мнение — здесь тоже, конечно, нужны изменения. Многие правила, касающиеся возрастных цензов, надо пересмотреть", — заявила Ирина Бубнова.
Лишение частных медицинских учреждений полномочий выдавать справки об отсутствии противопоказаний к ношению оружия большинство опрошенных "ДП" экспертов полезной мерой не считают.
Сейчас правила массово игнорируются как частниками, так и государственными учреждениями (последние готовят справки дольше, зато бесплатно).
"Есть и государственные [учреждения], где будет достаточно консультации психиатра. О проведении исчерпывающих исследований речи не идёт. В системе здравоохранения у врачей физически нет времени уделить больше времени пациенту. Поэтому вряд ли эта инициатива будет эффективной. Чем больше конкуренции, тем лучше", — уверены специалисты, знакомые с процессом выдачи справок.
Не дать сигнал к подражанию
Риторика российских властей по проблеме школьного насилия известна: сравнения с "Колумбайном" исключить, контроль в соцсетях — нарастить. Однако детальное изучение этого феномена, в том числе в США, где проблема стоит острее всего, показывает, что, во-первых её корни нужно искать в воспитании и среде, во-вторых, что полностью исключить риски всё равно невозможно.
"Свести [вероятность такого сценария] к полному нулю невозможно. Риск связан с общим уровнем агрессии в обществе и в школе. И тут нам всем есть куда приложить усилия, но это не про "всех проверить" и "обыскивать при входе", а совсем про другое. Для каждого конкретного человека шанс попасть в такую ситуацию очень невелик. Ваш ребенок подвергается большему риску погибнуть, когда едет с вами в автомобиле, особенно если вы всю ночь сидели в Интернете, панически листая страницы про случаи стрельбы в школе", — считает известный психолог Людмила Петрановская.
С детьми необходимо говорить на тему насилия, хотя, как и в случае с темой сексуальности, это сложный разговор, убеждены эксперты.
"Нужно говорить о правилах и границах. Важно подчёркивать, что это абсолютно неприемлемое поведение и тяжкое преступление. То есть важно говорить о насилии в правильном контексте, чтобы не дать сигнал к подражанию. Также нужно воспитывать в обществе, в детях отзывчивость и внимательное отношение к ситуациям, когда границы и правила нарушаются. Если это происходит, дети должны это понимать внутри своего коллектива, а у нас несколько необычное общество. У нас не принято жаловаться друг на друга, "лезть не в своё дело". Тема убийства практически под запретом, не принято говорить о насилии (общество построено на его сокрытии). Общественное мнение часто такое: лучше пройти мимо и не вмешиваться. И это объяснимо с точки психологии. Нами руководит страх и необходимость себя сохранить, но институт предупреждения и поиска помощи, к сожалению, не развит", — отмечает доцент кафедры психологии личности СПбГУ Наталья Искра.
В учебных учреждениях США размещают таблички с правилами поведения в случае нападения. В крайнем случае, когда невозможно сбежать и укрыться, учащимся советуют максимально агрессивно атаковать стрелка.
"Нельзя делать тему стрельбы в школах довлеющей и подстёгивать тревоги и опасения. Мне кажется, таблички, как в США, вешать не надо. Во всём нужен баланс. В первую очередь, подобные инциденты — это следствие проблем воспитания и социализации ребёнка", — соглашается Ирина Бубнова.
Крайности в воспитании (слишком много любви или слишком много наказания) могут подтолкнуть ребёнка к насилию, а социальная среда не всегда важна (в США расстрелы устраивали в том числе дети знаменитых и состоятельных родителей), полагают специалисты.
"Психические нарушения фактически невозможно предсказать, но такая ситуация показывает, что всю жизнь казанский стрелок жил так, как будто границы можно нарушать. В данном случае преступления, по-видимому, можно было избежать, если бы окружающие были внимательнее", — говорят эксперты.
В обсуждении событий 11 мая и причин случившегося весьма неожиданно поучаствовал и основатель "ВКонтакте" и Telegram Павел Дуров. Высказаться предпринимателя, похоже, вынудило предложение, прозвучавшее в Госдуме. Там задумались о поиске в соцсетях слов-триггеров, указывающих на преступные намерения пользователей. Как и другие инициативы, связанные с контролем в сети, эта предпринимателю не понравилась.
"Даже если бы правоохранители каким-то образом осуществляли мониторинг всех Telegram-каналов в реальном времени, едва ли они успели бы предотвратить трагедию за столь короткое время. Эмоциональная реакция – искать виновных среди третьих лиц, от создателей компьютерных игр до директоров школ. Однако нужно признать: полностью защитить общество от действий психически нестабильных людей невозможно", – отметил Дуров. Он также попросил не устраивать охоту на ведьм и не превращать общество в концлагерь.
Рамка есть, но не работает
Смольный, как упоминалось выше, уже в день трагедии объявил об ужесточении контроля за пропускным режимом и комплексном тестировании систем безопасности. Какие именно мероприятия проводились не совсем понятно, но к выходным в комитете по образованию отчитались, что всё проверено и работает.
"Все системы функционируют в плановом режиме. Безопасность – это ключевой момент, особенно это связано с окончанием учебного года и периодом государственной итоговой аттестации. Мы во всеоружии", – сообщили в комитете.
Учащиеся старших классов петербургских школ, с которыми пообщался "ДП", признались, что на этой неделе перемен в обеспечении безопасности учебных учреждений не заметили.
"Наша школа и так неплохо оснащена. После ремонта у нас заблокированы входные двери (их с помощью пульта открывает охранник), контроль достаточно жёсткий. Людей с улицы точно не пустят, служба безопасности строгая. Мне кажется школа в этом плане хороша защищена", – поделилась учащаяся 11-го класса одной из гимназий Васильевского острова.
В другой школе района, со слов учащихся, внутрь без предварительного согласования не пускают даже родителей.
"Ворота на территорию школы открываются на время перед и после уроков. Правила довольно жесткие, хотя для старших классов есть возможность выйти из школы в учебное время по согласованию, например, если есть окно в уроках. Класса до девятого, конечно, никто никого не отпустит", – рассказал "ДП" старшеклассник из этой школы.
В обоих учебных учреждениях на входе стоит рамка-металлоискатель, но ни там, ни там она не работает.
"Первое время [после установки] рамка работала, но на неё вообще не обращали никакого внимания и вскоре отключили. Уже год стоит без дела. Включают, когда проводятся экзамены", – уточнили школьники.
ЧП в Казани, по их словам, всю неделю активно обсуждали в школьных коридорах и мессенджерах. Ужесточения контроля в соцсетях петербургские школьники, конечно опасаются, но никакой паники из-за возможного риска стать следующей 175-й гимназией у них нет.
"Вооружённый психически нездоровый человек может появиться в случайное время в случайном месте, необязательно в школе. Тотальную безопасность обеспечить невозможно", – резюмируют юные петербуржцы, повторяя аргументы психологов и Павла Дурова.
"Давайте не будем добавлять к большой беде ещё и панику. Будем внимательнее к детям, и постараемся никого не делать изгоем. Это лучшая профилактика. И научимся жить с мыслью, что в этом мире полной безопасности нет и не будет, и это не повод забиться в угол и трястись. Детям важно видеть это в нас", – высказалась о реакции на трагедию публицист и семейный психолог Людмила Петрановская.
