Здесь не Сколково

Выбор крупного предпринимателя в распорядители лишь подчеркивает тот факт, что коммерческая составляющая проекта является для властей определяющей. Разделение труда в грубом приближении такое: рабочая группа из международных специалистов по венчурным инвестициям разрабатывает модель, а команда Вексельберга укореняет ее на нашей, российской почве.

Петербургскому обществу и бизнесу остается кусать локти не только потому, что упущено несколько миллиардов рублей инвестиций в строительство целого города, и не только потому, что десятки тысяч высокооплачиваемых рабочих мест будут созданы вовсе не в Петергофе или вокруг Алферовского центра.

Упущена возможность — пусть даже гипотетическая — принять участие в составлении повестки дня модернизации со всеми выгодами, которые это могло бы принести и науке Петербурга, и его экономике, и даже бюджету, который все больше зависит от места прописки компаний нефтегазового сектора. Это тем обиднее, что у Петербурга есть задел по всем пяти высокотехнологичным направлениям, на которых Кремль делает упор.

Почему так получилось? Возможно, власти Петербурга и предпринимали усилия для того, чтобы инновационный центр располагался у нас, но общественность об этом мало что знает. Еще недавно большие надежды возлагались на развитие наукограда в Петергофе, но проект практически не движется. Кто знает, может быть, решение президента было бы другим, будь готова Высшая школа менеджмента в Стрельне, которая могла бы стать нашим ответом Сколково?

История не знает сослагательного наклонения, и теперь остается надеяться, что петербургские ученые и предприниматели сумеют извлечь пользу из одобренного президентом проекта. Осадок, однако, остался, и связан он с самой системой принятия решений у нас в стране. Ведь именно в ней заключается главная причина неосведомленности и инертности общества.

Система эта непрозрачна и неподконтрольна обществу, и хорошо бы при этом она сохраняла преимущества авторитарной модели, а именно — эффективность. Но пока наше технологическое отставание от передовых стран продолжает усиливаться, эта эффективность остается под вопросом.

Похоже, мы умеем брать лишь худшее от обеих моделей, как авторитарной, так и либеральной.