"Моя милиция меня бережет": как избавиться от майоров Евсюковых

Чтобы представить себе сложность задачи, стоит обратиться к
опыту реформирования органов в других странах, прежде всего на постсоветском
пространстве.

Эстония. Реформа: идет с 1991 года.
Результат: с 1994 года
уровень убийств упал в 3,5 раза.

Преступность в Эстонии в советское время была ниже, чем в
среднем по СССР, но и здесь в 1990–е годы расцвел рэкет, организованная
преступность, связанная прежде всего с торговлей металлами, и коррупция, в том
числе в правоохранительных органах.

По уровню умышленных убийств на душу населения в 1994 году
Эстония опережала Россию. Впрочем, в стране тщательно готовились реформы
правоохранительных органов, которые, по сути, начали проводить с конца 1990–х
годов. Теперь уровень убийств примерно в 2 раза ниже российского.

"В начале 1990–х реформы были косметическими, — рассказывает
бывший директор Центральной криминальной полиции Эстонии Андрес Анвельт. —
Райотделы милиции только поменяли названия и стали префектурами полиции.
Структуры внутри остались такие же. Говорят о радикальных увольнениях,
проходивших, когда мы с марта 1991 года переходили с системы милиции на полицию,
но это миф. Я сам с 1987 года работал в милиции, затем в Управлении уголовного
розыска ЭССР.

Большинство моих коллег были люди со стажем, русскоязычные,
многих звали обратно в Россию на хорошие должности, и они, конечно, использовали
ситуацию. Здесь он был рядовым сотрудником, а му предлагали
пойти в Московскую область начальником райотдела! Многие мои коллеги уехали, но
многие остались.

Были и те, кто почувствовал вкус денег и уходил из системы
МВД в криминальные структуры. Когда советский рубль заменила эстонская крона,
моя первая зарплата инспектора уголовного розыска была 500 крон ($40–50). Но эта
зарплата быстро стала расти".

В 1991 году в Эстонии насчитывалось 6–7 тыс. полицейских, к
началу 2000–х это число сократилось до 3,5 тыс. и остается на этом уровне. В
Финляндии и Швеции сейчас примерно та же пропорция полицейских по отношению к
численности населения. Многие службы, где ранее работали люди в погонах, в
Эстонии сделали гражданскими.

Самое сильное сокращение работников полиции прошло в 1999
году, когда после российского дефолта 1998 года эстонская экономика стала также
испытывать затруднения и было решено экономить на госаппарате.

"Чтобы у полицейских осталась нормальная зарплата, их число
сократили более чем на тысячу, — вспоминает Анвельт. — Сокращали в первую
очередь по выслуге лет или тех, кто не воспользовался возможностью получить
образование бесплатно".

Сейчас самая низкая зарплата полицейского примерно такая же,
как средняя зарплата по стране. В первый год констебль получает 9–10 тыс. крон
ежемесячно (около $850). Еще 2 года учебы, и он получает высшее полицейское
образование и может работать в уголовной полиции на уровне комиссара с зарплатой
от $1000.

В 2004 году число префектур сократили до четырех, но
по–настоящему масштабная реформа пройдет в Эстонии с 1 января 2010 года, когда
под одной крышей будут объединены департаменты полиции, пограничной службы и
миграции.

Белоруссия. Реформа: с 1999 года изменилась уголовная
политика.
Результат: число убийств уменьшилось за последние 5 лет
вдвое.

Бизнесмены, ведущие дела в Белоруссии, отмечают отсутствие в
этой стране коррупции, во всяком случае в том смысле, который мы привыкли
вкладывать в это понятие. Одна из причин — жесткость и неотвратимость наказания
за криминал.

Пример: милиционер в минском аэропорту получил $150 от
гражданина Грузии за то, что закрыл глаза на отсутствие у него миграционной
карты. Приговор: 6 лет и 6 месяцев тюрьмы с конфискацией имущества. Такие
приговоры в России немыслимы, у нас система наказывает скорее тех, кто не
участвует в коррупции, чем тех, кто в нее вовлечен.

Как удалось добиться таких успехов, ведь в середине 1990–х
ситуация с преступностью в Белоруссии была столь же плачевной, как и в других
постсоветских государствах? "Моя
милиция меня бережет": как избавиться от майоров Евсюковых
Эксперты
говорят о смене уголовной политики на рубеже 2000–х годов, когда во главу угла
стали ставиться права потерпевших и "более эффективная защита ценностей в
обществе".

В результате число умышленных убийств за последние 5 лет
удалось снизить вдвое. После распада СССР в
правоохранительных органах Белоруссии не было массовых сокращений. Впрочем,
когда в конце 1990–х оппозиция стала говорить, что численность сотрудников
милиции превышает разумные пределы, власти понемногу стали проводить
сокращения.

Кого–то увольняли по выслуге лет, уменьшили прием в
милицейскую академию. Поступившие на работу в милицию писали рапорт, что
согласны с условием: в течение 2 месяцев их могут уволить с работы.

Эффективность работы милиции зависит от того, кто туда идет,
поэтому важно, чтобы зарплата ее сотрудников превышала среднюю по стране. Сейчас
зарплата оперативника в Белоруссии — около $500, участковый первого года службы
зарабатывает около $300 — это средняя заработная плата по стране.

Исследования показывают четкую связь между уровнем
преступности и уровнем неравенства в стране. Неравенство измеряется
коэффициентом Джинни, и в Белоруссии этот показатель находится на уровне
Болгарии и Италии, а в России ближе к цифрам Соединенных Штатов Америки,
Бразилии и некоторых стран Африки.

Грузия. Реформа: с 2005 года.
Результат: резкое снижение числа
тяжелых преступлений.

Грузия из всех постсоветских стран пошла по самому
радикальному пути. После прихода к власти Михаила Саакашвили в МВД была
проведена кадровая чистка. В 2005 году против 120 чиновников были проведены
показательные процессы по обвинениям в коррупции. Арестовали нескольких офицеров
полиции по обвинениям в пытках. Была упразднена дорожная полиция, функции
которой были переданы МВД.

Штат министерства был резко сокращен, при этом МВД слили с
Министерством госбезопасности. Зарплата полицейских была увеличена с $30–50 до
$200–300 и с тех пор значительно превышает среднюю зарплату по стране. Каждому
офицеру полиции выдали автомобиль, а в Тбилиси и некоторых других местах
установили видеокамеры слежения.

Судя по результатам опроса общественного мнения,
опубликованного на сайте МВД Грузии, меры дали результаты, и в январе 2006 года
только 10% жителей Тбилиси утверждали, что полиция злоупотребляет властью, и
лишь 2% — что в ее рядах распространена коррупция. Правда, почему–то с тех пор
сайт МВД не публикует данных соцопросов на эту тему, наверное, преступность в
Грузии волшебным образом сошла на нет сразу после прихода к власти
Саакашвили.

Статистика преступности в Грузии показывает ее снижение в последние 3 года, хотя в
2005–2006 годах наблюдался скачкообразный рост, видимо, потому, что полиции
приказали регистрировать все преступления. Серьезно уменьшилось и число тяжелых
преступлений — почти с 30 тыс. в 2006–м до 13 тыс. годом спустя (на
4,5–миллионное население страны).

Улучшение работы полиции невозможно без радикальной реформы
системы образования и судебной системы. В 2005 году была распущена Академия
безопасности, а западные страны стали помогать в деле повышения качества
полицейского образования.

Судебная реформа, объявленная в Грузии в 2005 году, как
признают эксперты, застопорилась. Если материальное обеспечение судов
улучшилось, а зарплаты судей возросли, то в целом суды продолжают оставаться под
контролем исполнительной власти и, как правило, штампуют обвинительные решения
прокуратуры. В целом об успехе реформы грузинских органов говорить рано.

США. Калифорния. Реформы: постоянно.
Результат: уровень убийств с
1992 года уменьшился в 3 раза.

Полицейскому управлению Лос–Анджелеса (LAPD), известному по
фильмам, давно — хотя и не всегда заслуженно — сопутствует дурная слава.
Возможно, главная проблема LAPD заключается в близости Голливуда. Так или иначе,
но имидж полиции определяется сотрудниками, которые подставляют невиновных,
покрывают преступников, избивают подозреваемых, лгут в суде, крадут, торгуют
наркотиками и убивают людей, случайно попавших под раздачу.

Много раз неадекватные действия полиции провоцировали бунты,
а присяжные в судах настолько не доверяют показаниям полицейских, что склонны не
принимать их во внимание.

На политическом уровне то и дело звучат обещания расчистить
авгиевы конюшни. LAPD все время реформируют. В 1991 году, после очередного
бунта, власти создали комиссию под началом бывшего госсекретаря Уоррена
Кристофера. Он предложил создать систему определения проблемных офицеров и
слежения за ними, а также создать комиссию по надзору за полицией из гражданских
лиц. Этому органу был бы подотчетен генеральный инспектор с широкими правами.
Решено было сломать ментальность полицейских, которая определялась девизом "мы
против них" в отношении к местным жителям. LAPD долго противился назначению
инспектора, а затем максимально затруднял его работу.

В структуре LAPD есть Бюро внутренних дел, которое должно
заниматься коррупцией, ложью в суде, воровством, избиениями и убийствами,
вызванными действиями офицеров, но действия этой структуры многие считают
неэффективными.

Правозащитники говорят, что бюро находит козлов отпущения в
лице офицеров невысокого ранга и не делает ничего, чтобы сломать систему.

Станислав Рисник, обозреватель газеты "Республика" (Минск):
"Милиционеров обязали фиксировать любое обращение гражданина, неважно,
курица пропала или совершено убийство, чтобы каждое обращение в дежурную часть
обязательно регистрировалось с последующим разбирательством.

Президент дал поручение на примере Витебской области
разработать предложения о том, какой должна быть милиция будущего. Будут смещены
акценты, и во главу угла поставлена не отчетность, а работа с людьми.

Председателю Витебского облисполкома вместе с начальником
УВД Витебской области дан карт–бланш, и они до конца 2009 года должны
разработать предложения о том, как изменить работу милиции. Если будет опыт
положительный, они будут внедряться по всей республике".

Яков Гилинский, профессор кафедры уголовного права и криминологии
Санкт–Петербургского юридического института Академии Генеральной прокуратуры РФ:
"В отношении милицейской преступности и в советское время Прибалтика
была наиболее благополучна. Серьезных проблем не было на Украине и в Белоруссии.
Что касается республик Средней Азии и Закавказья, там взяточничество было
распространено всегда.

Тотальная реформа в виде радикального сокращения сотрудников
полиции была в последнее время проведена в трех странах: в Эстонии, Грузии и на
Украине. По свидетельству тех, кто был в Грузии, после того как Саакашвили
распустил всех сотрудников ГАИ и набрал новых людей, там нет взяточничества на
дорогах.

Эстонский опыт оказался положительным, грузинский опыт, во
всяком случае на первых порах, — тоже положительным, на Украине он не
оправдал себя".

Вадим Волков, проректор Европейского университета в Санкт–Петербурге:
"Почему милиционер идет на преступление? Не потому что он пьет, а
потому что понимает, что безнаказан. Если что, на суд можно воздействовать,
можно преступление скрыть, можно уговорить потерпевших. Если судебная система
будет жестко и эффективно наказывать, то будет другая ситуация. Проблема в том,
что у нас милиция, суд и прокуратура — одна система, где друг другу
оказывают услуги. Поэтому легко скрыть преступление, легко отмазаться, легко
оказать воздействие.

На этот треугольник трудно воздействовать извне, они на
первый план ставят свои корпоративные интересы, связанные в том числе и с тем,
чтобы совершать правонарушения, уходить от ответственности, скрывать. Важна
пресса, гласность. Но даже если просто жестче подходить к кадровым вопросам, по
идее нужно увольнять министра внутренних дел Нургалиева. Он говорит
"вакханалия" — так это у него вакханалия!

Нужно увольнять милицейское начальство. Что касается
подготовки к реформе правоохранительных органов, то я думаю, никто этим не
занимается. Все говорят о том, что нужно повысить зарплату или дисциплину, но
как только мы доходим до уровня автономных единиц, а именно районных управлений
РУВД, ГУВД — их трудно перетряхнуть, потому что внутри себя это слаженная
система, объединенная круговой порукой. Очень трудно на нее воздействовать
извне".