Не стыдясь и не боясь скажу: "Я - чеченец"

СПб. Чеченский писатель Герман Садулаев написал книгу "Я - чеченец!", вдребезги разрушающую большинство существующих стереотипов о Чечне и чеченцах.

-Вас лучше знают в Чечне или в России?

-Чеченцы меня читают, но в основном отношение сложное. Они воспринимают меня как чеченского автора "на экспорт", приводили пример Харуки Мураками, что я такой же чеченский писатель, как Мураками - писатель японский. Пишу я на русском языке, но конфликт с чеченской аудиторией в основном не в этом, он исходит из излишней, по мнению многих, откровенности, чувственности моей прозы, которая якобы противоречит религиозному и национальному сознанию.

Я не согласен с той идеологией, которая сейчас бытует в Чечне, что сейчас пропагандируется как возврат к чеченским традициям, на самом деле является попыткой создать новую нацию, где в чести исламский фундаментализм, преувеличенно строгое поведение - то, что мы видим в арабских странах. Проблема еще в том, что новое поколение воспитано так, что искренне полагает, будто это и есть чеченские традиции, что исламский фундаментализм - это и есть основополагающий уклад жизни чеченца, хотя исламскому фундаментализму в Чечне ровно 14 лет.

-А Чечня - другая?

-Конечно! Чечня всегда была свободной страной свободных людей, в которой ислам никогда не был фундаментальным. Ислам был суфистским исламом, религией свободы, в которой авторитетом были не назначенные муфтии. Народ был совсем другим, сейчас его делают таким, каким удобно его преподнести на экране телевизора: народ фанатиков-мусульман.

-Кем Вы себя больше ощущаете - чеченцем или русским?

-Я говорю по-русски, я живу среди русских, но я чеченец, и даже если бы я хотел это изменить, никогда бы не смог этого сделать. Возможно, я больше чеченец, чем те, кто стоят якобы за "чистоту чеченской культуры"; возможно, за 14 лет они просто забыли, что значит быть чеченцем.

Обвязывать себя поясами шахида - это никогда не было свойственно чеченской ментальности, однако именно это навязывает исламский фундаментализм. Этот же самый фундаментализм проник и в культуру, требуя, например, запретить любые намеки на эротику в литературе. В народной культуре Чечни всегда имела место и эротика, и никто никогда не был склонен к самоубийству.

-Общаетесь ли Вы с чеченской диаспорой?

-Нет такого понятия, как чеченская диаспора. Чеченцы никогда не живут диаспорами. Это абсолютно не стайный народ, это свободолюбивый народ, в истинной культуре которого большее значение имеют интеллектуальные, семейные ценности, а никак не какие-то коллективные, общинные и диаспоральные дела. Чеченцы, поселяясь в другом городе или другой стране, никогда не создают в ней своего национального мирка. Каждый чеченец индивидуален.

Герман Садулаев: "Мне кажется, мои книги не нужны живым, они нужны мертвым. Все они о тех, кто погиб".

За кадром

Про религию

"В сознании большинства из нас чеченец должен быть мусульманином. Я вижу эти вещи совсем по-другому. Национальность дается нам с именем отца, а мировоззрение мы вольны выбирать сами. И мне кажется, что никто не вправе принуждать человека принять ту или иную веру. Я уверен, что религия не влияет на национальную идентичность. Это только сейчас стал обязателен ислам в Чечне".

Про современную Чечню

"Нет ничего плохого в том, что мы хотим быть чеченцами, но мы должны понять, что значит быть чеченцем на самом деле, и избежать догм, навязываемых нам кадыровщиной. Кадыровщина - это та же самая дудаевщина, это та же самая проповедь Ичкерии. Этот тот же лукавый принцип: внутри - жесткая диктатура, дисциплина и связанное с этим фундаменталистское вероучение, вовне - византийская хитрость и угодливость. Так структурируется община, внутрь направляется диктат и агрессия: попробуй ослушаться Кадырова! Это не чеченский психотип. Чеченец всегда был свободным, не принимающим жесткого диктата какого-то человека, просто потому, что он сын какого-то другого человека. А вовне не признающим авторитетов и не лебезящим перед ними просто потому, что они авторитеты и что, может быть, что-нибудь перепадет. Это деградация чеченского народа. Мы теряем то, что сделало нас знаменитыми на весь мир. Мы превращаемся в затюканный полуарабский мирок. Кстати, эти люди уже не хотят называться чеченцами, они хотят ввести этот этноним: "нохчи". И пусть они называются как угодно, потому что это уже другие люди. Я не хочу называться одним именем с этим нарождающимся народом".