Алексей Навальный: "Бороться с этой жирной наглой мордой"

Алексей Навальный получил известность после того, как на собрании акционеров "Роснефти" задавал неприятные вопросы Игорю Сечину.

Недавно в блоге Навального появился фильм киностудии Starie Wori, в титрах которого написано, что "армады эффективных менеджеров распиливают материю вселенной", а "кучка джедаев во главе... с Навальным — последняя надежда человечества".

Навального можно было бы принять за шута, если бы не результаты. По его запросу Олег Вьюгин направил письмо председателю совета директоров "Транснефти" Сергею Шматко с предложением вынести на совет директоров вопрос о публикации сведений,Алексей Навальный "имеющих отношение к благотворительной деятельности" (только в 2007 году "Транснефть" истратила на эти цели 7,2 млрд, но адресатов помощи акционерам не раскрывает).

А совсем недавно расследование Навальным деятельности компании "ВТБ–Лизинг" (в его ходе выяснилось, что при покупке буровых установок около $160 млн осело на счетах кипрского офшора) закончилось отставкой директора этой компании. Президент ВТБ Андрей Костин признал, что менеджер уволен за использование незаконных схем.

"ДП": Топ–менеджер "ВТБ–Лизинга" уволен. Вы довольны?

Алексей Навальный: Это не победа. Просто приятно, что директора уволили, по крайней мере признали, что уволили именно за эти схемы.

"ДП": Почему вы выбрали мишенью менеджмент компаний, аффилированных с государством?

Алексей Навальный: Я по профессии адвокат и занимаюсь исследованием коррупции в корпорациях. И не просто исследованием, а противодействием этой коррупции. Сначала я был просто акционером, а потом, когда ко мне в руки попали документы, я стал заниматься этим всем.

"ДП": Каким образом эта информация попадает к вам в руки? Оглашается на собраниях акционеров?

Алексей Навальный: Естественно, нет. Но, поскольку я довольно давно этим занимаюсь, в мой адрес поступает огромное количество информации от акционеров, работников компаний. В госкорпорациях работают тысячи людей, большая часть из них не замешаны ни в какой коррупции и очень сильно недовольны. Топ–менеджеры коррумпированы, а рядовые сотрудники вынуждены просто их обслуживать. Поэтому некоторые из них готовы поделиться со мной определенной информацией.

"ДП": В чем тогда движущий импульс коррупции?

Алексей Навальный: Главный импульс, естественно, — это деньги. Люди, менеджеры госкорпораций, видят, что они могут безнаказанно грабить, похищать миллионы и миллиарды и никакого наказания не будет, никакого контроля, несмотря на риторику, которую мы постоянно слышим. Президент и премьер чуть не каждый день говорят, что они будут бороться с коррупцией, грозят какими–то посадками, процессами. Но мы не видим ни одного сколько–нибудь громкого процесса.

Вряд ли мне удастся побороть коррупцию вообще. Я пытаюсь создавать практические механизмы, которые помогут простым гражданам — акционерам компаний бороться с коррупцией. Я считаю, что нельзя просто причитать: ах, у нас коррупция. Нужно что–то делать самим. Поэтому я создаю механизмы, в которых могут участвовать все. Есть уголовные дела, которые закрывают, а мы заново заставляем их открывать.

Это не просто сотрясание воздуха, а работа. Мы пытаемся преследовать тех, кого считаем виновными. Будет ли кто–то сидеть на скамье подсудимых, сложно сказать, ведь нам противодействует вся государственная машина фактически. На стороне коррупционеров судьи, правоохранительные органы, органы госвласти. Собственно, это одни и те же лица, они являются коррупционерами и бандитами чаще всего или получают с них откаты или вознаграждение.

"ДП": Вы часто говорите, что хотели бы просто получать свои дивиденды. Дались они вам?! Можно спекулировать акциями...

Алексей Навальный: Если мы возьмем ВТБ, мы поймем, что этого как раз делать нельзя. Прибыль по акциям складывается из двух параметров: дивиденды и рост курсовой стоимости акций. Если вы купили акции ВТБ на так называемом народном IPO, вы заплатили за них 13,5 копейки. Сейчас вы за эту акцию можете получить только 6 копеек. Половину своих денег вы потеряете. Роста курсовой стоимости и близко нет. Одновременно на фоне этого вы в течение всего времени не получали дивидендов, а менеджеры ВТБ купаются в деньгах и в роскоши, получают огромные зарплаты, привилегии и еще, если говорить мягко, разбазаривают деньги.

"ДП": Как вы сами оцениваете свою устойчивость?

Алексей Навальный: Я готов нести свой флаг. Пока.

"ДП": Есть ли смысл бороться? Говорят, Фонд национального благосостояния скоро закончится, "пилить" будет нечего…

Алексей Навальный: Извините, это как раз говорит об обратном! Заниматься нужно еще более активно. Взятки и коррупционная составляющая как раз не эластичная часть нашей экономической модели. Несмотря на то что стабфонд закончится, эти люди будут продолжать воровать дальше и дальше. Мы будем получать большие убытки. Человек, который привык жить на широкую ногу, не может умерить свои аппетиты. С начала кризиса, мне кажется, коррупционные процессы усилились не в последнюю очередь потому, что начали бесконтрольно и бездумно раздавать так называемую государственную помощь.

ВТБ получил порядка 200 млрд рублей в виде госпомощи, которую он должен был распределить дальше. Где эти деньги, не совсем понятно. Все эти вещи — госгарантии, вливания в фондовый рынок... Все это было весьма закрыто, весьма непрозрачно, весьма коррупционно, с моей точки зрения.

"ДП": Вы изначально покупали акции, чтобы дивиденды получать или вопросы Сечину задавать?

Алексей Навальный: Да, я, как и подавляющее большинство мелких инвесторов, вложил свои сбережения, чтобы получать дивиденды. Рост курсовой стоимости важен, но я хотел бы получать разумные дидвиденды. Непрозрачность и коррупция меня всегда возмущали, но заниматься этими вопросами предметно я начал после того, как стал акционером и оценил на практике своим кошельком и на своей шкуре масштаб воровства и коррупции. Я понял, что рекордные цены на нефть, 2007 год например, прекрасная конъюнктура, а дивидендные доходы меньше 1%. Тогда, естественно, я начал разбираться, куда делись наши деньги.

"ДП": Насколько вероятна национализация предприятий?

Алексей Навальный: В общем–то, они могут и сейчас все национализировать, хоть завтра, например, если перестанут оказывать помощь "Русалу". ВЭБ может забрать его себе завтра. "Русал" продолжает получать огромное количество государственных вливаний, и никто его не национализирует. Если завтра Сбербанк попытается реализовать залоговое имущество, он тоже национализирует полстраны.

Для этого даже не нужны никакие политические решения, однако же у властной верхушки есть понимание того, что, в общем–то, это не нужно. Нынешняя система позволяет ей обогащаться вполне безнаказанно, бесконтрольно и безразмерно, и никакие дополнительные национализации не нужны.

"ДП": Тем не менее у бизнеса есть страх усиления госвлияния…

Алексей Навальный: Я думаю, что малый и средний бизнес боится не национализации, которая может случиться, а того, что уже по факту есть. В любой момент без всяких политических решений бизнес могут отнять милиция, местная власть. Все это можно сделать на основе уже действующего законодательства. Это фактическая национализация, это то, что заботит людей и малый и средний бизнес. Национализация "ЛУКОЙЛа" и чего–то еще их заботит гораздо меньше.

К сожалению, власть не способна адекватно реагировать на новые вызовы и угрозы. Их ресурсы ограничены: загасить проблему огромным количеством бюджетных денег, в телеэкране надуть щеки и сказать, что мы немедленно кого–то посадим, чего практически не происходит. И, наконец, третье — заявлять о том, что нужно что–то где–то усилить. В общем–то, и все. Тот же пожар в Перми закончился тем, что снова пошли пожарные по клубам собирать деньги. Любой серьезный вызов может изменить политическую систему, потому что власть просто не способна ликвидировать никакие проблемы.

"ДП": Когда вы говорите о пугливости власти, вы имеете в виду Путина или Медведева?

Алексей Навальный: Для меня они по большому счету одно и то же. Я не являюсь тем человеком, который клюет на приманку в виде якобы какого–то противоречия, что один — добрый следователь, а второй — плохой следователь, один — за модернизацию, другой — против. Я не верю в разводку относительно либералов и силовиков. Не было никакой оттепели и никакого противостояния. Да, есть команда Путина и команда Медведева, единственное противоречие которых состоит в том, кто какую отрасль контролирует.

"ДП": Но те корпорации, против которых вы выступаете, курирует Сечин — как принято считать, друг Путина. Какую роль играет сам Путин, на ваш взгляд?

Алексей Навальный: Я не знаю, какую роль он может играть в передаче чемоданчика с деньгами и получает ли он его. Но думаю, что большинство значимых "распилов" не могут осуществляться без того, чтобы он по крайней мере этого не предполагал.

"ДП": Где для вас проходит грань между сведением личных счетов и выражением недовольства деятельностью топ–менеджеров?

Алексей Навальный: Все зависит от мотивации. Допустим, есть человек с зарплатой $1500 в месяц. Он смотрит в телевизор и видит наглую рожу какого–нибудь мэра. Он видит, что жена этого мэра зарабатывает миллиарды. Он начинает ненавидеть этого мэра. Что им движет? Зависть? Конечно, он тоже хотел бы зарабатывать миллиард! Гражданское сознание? Или что–то еще? Трудно сказать.

Не так важно, что движет этим человеком. Важно, что по крайней мере те люди, которые работают со мной, не просто ненавидят эту морду с телеэкрана, они готовы на практике что–то сделать, чтобы ему помешать. Не важно, завидуют или по другим соображениям. Важно, что готовы вместе со мной бороться с этой жирной наглой мордой.