Владимир Путин внес в Госдуму проект закона об объединении Верховного и Высшего арбитражного судов. То, как гладко проходит важнейшая административная реформа, демонстрирует реальное отношение к судейскому сообществу как властей, так и общества. По ходу дела президент забирает себе полномочия по назначению прокуроров.
Проект упразднения Высшего арбитражного суда (ВАС)
Проект поправок в Конституцию по поводу реформы судебной системы внесен в Госдуму президентом Владимиром Путиным. Речь идет об объединении Верховного и Высшего арбитражного судов РФ. Технически не создается новый орган, а упраздняется ВАС, и вопросы его юрисдикции передаются в ВС.
Путин выступил с такой идеей в июне, на Международном экономическом форуме в Петербурге, сообщив, что это делается "в целях обеспечения единых подходов с участием как граждан, так и организаций, а также споров с органами государственной власти и местного самоуправления". Хотя для приличия президент указал, что тут надо "все тщательно продумать и взвесить", но тут же недвусмысленно добавил, что законопроект внесет в ближайшее время, и на осенней сессии Госдумы уже надо бы и рассмотреть.
По ходу пьесы законопроект неожиданно оказался расширен и дополнен. Путин предлагает прописать в Конституции, что именно президент страны вносит в Совет федерации кандидатуры не только Генпрокурора, но и его заместителей, а также сам назначает и снимает с должности прокуроров субъектов федерации, а также других прокуроров, за исключением городских и районных. Сейчас это делает сам Генпрокурор.
Для Генпрокурора Юрия Чайки это, наверное, не самая хорошая новость. Косвенным образом это указывает на то, что президент ему не вполне доверяет (после "дела подмосковных прокуроров" это, впрочем, можно понять). А вот в регионах в лице прокуроров по сути появится по спецпредставителю президента.
С такой интересной поправкой законопроект напоминает известный анекдот про Сталина, предлагающего расстрелять правительство и выкрасить Кремль в зеленый цвет. "— А почему в зеленый? — Я так и знал, что по первому вопросу возражений не будет". Произошло примерно то же самое, по аналогии: "А давайте подчиним мне всех прокуроров и объединим высшие суды". В обосновании законопроекта этот шаг никак не поясняется. Сказано лишь, что предлагается установить такой порядок.
Вице-спикер Александр Жуков уверен, что документ можно успеть принять до Нового года. Глава комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павел Крашенинников осторожно выразил мнение, что в этом году само объединение все-таки не произойдет, потому что процедура довольно сложная.
Ну то есть спор идет только о сроках принятия. Больше вопросов ни у кого нет. Хотя дело происходит непосредственно на фоне реформы РАН, которая вызвала огромный скандал и волну возмущения. Половина Думы активно критикует правительство, идут митинги, сборы подписей, демарши, открытые письма и переговоры Путина с президентом РАН. Или вот в Петербурге Валерий Гергиев предложил объединить Мариинку с Вагановским училищем и консерваторией в Национальный центр искусств, так тоже не замедлили собрания коллективов и выражение всяческого протеста. А здесь мы имеем полную тишину.
Объединение двух судов явно нравится далеко не всем судьям. Начиная хотя бы с того, что придется переезжать в Петербург, а даже куда более малочисленный Конституционный суд от такой перспективы в свое время был не в восторге. Или, например, законопроект гласит, что в новый Верховный суд войдут 170 судей, причем это будет вовсе не автоматическое перезачисление, как в случае с РАН, а именно формирование заново "первоначального состава" ВС, и будет отбор, которым займется специальная комиссия. Сейчас в обоих судах чуть больше человек, чем 170, да и без этого понятно, что это фактически переаттестация, и лучшего способа избавиться от каких-то судей нет. Кто-то попадет в новый Верховный суд, а кто-то, видимо, нет.
Допустим, выходить на митинг судьям считается неприлично. Хотя после академиков, казалось бы, уже никому не зазорно. Но ведь не нашлось даже ни одного депутата, который бы встал и спросил: послушайте, зачем же мы будем объединять суды? Они работают уже двадцать лет, и кажется, особых проблем не возникало. Если мы это делаем только для того, чтобы разрешить спор Вячеслава Лебедева и Антона Иванова о том, кому какие дела должны быть подсудны, то это какая-то стрельба из пушки по воробьям, а если для того, чтобы создать спецкресло для Дмитрия Медведева, то это и вовсе как-то мелко и даже немного унизительно. Суд — это не ЖЭК, это старейший государственный институт, и если уж вы решили им пожонглировать, то хотя бы объясните, зачем вы это делаете, что и для кого станет лучше. А то мы пока ничего, кроме слов о каком-то "едином подходе", не услышали.
Никаких подобных выступлений, однако, нет. Даже если бы объединяли Госдуму и Совет федерации (кстати, вполне возможно, что это была бы более осмысленная реформа), шума было бы больше. А суды никому не интересны: с июня Владимир Путин провел с десяток сеансов общения с россиянами и журналистами в разных форматах, и никто как-то даже и не спросил: а для чего вы, Владимир Владимирович, суды-то объединять вздумали?
Хотя правосудие является не менее важным атрибутом государства, чем наука, Академия наук сильно отличается от судов в сознании граждан. Академики в этом сознании — это такие романтические мудрецы, в ужасающих условиях продолжающие делать что-то безусловно полезное для всех нас. Даже если это на самом деле не всегда так. А судьи — это Виктор Данилкин, например, или Сергей Блинов, и никого не интересует, в каких на самом деле тяжелых условиях работают рядовые судьи. Все равно это часть системы. Судьи даже не могут предъявить ни одного морального авторитета в своих рядах, то есть авторитета для соотечественников, а не внутри сообщества. Своего условного Жореса Алферова у РАН, судью, прославившегося на всю Россию по-настоящему честными справедливыми решениями, как бывает в иных странах. Который мог бы встать и сказать что-нибудь так, чтобы его услышали.
Но и от властей, понятно, судьям ничего ждать не приходится. Исполнительная власть слишком привыкла видеть в судебной верного проводника своих решений, чтобы интересоваться их мнением. Но если и властям, и обществу в равной степени наплевать, что происходит с судейским сообществом, получается, что оно никакого особенного места в картине устройства страны и не занимает. Впрочем, с прокурорами обошлись еще хуже — их даже не предупреждали о переменах.
