"Выходной Петербург". Город Зюганов

Существуют, знаю как учитель, дети, которых легко обидеть. Любая дразнилка влечет истерику. Поэтому школьные озорники таких ребят дразнят специально, развлекаются маленькие садисты. Вот и нашим западникам присуща органическая нервность. Геннадий Зюганов, этот мощный русский ум, предложил провести новый референдум: пусть жители города еще раз определят — как им называться, петербуржцами или ленинградцами.

Ответом вождю КПРФ стала, судя по социальным сетям, коллективная истерика. Кто–то хочет с головой в Неву, кто–то покупает билеты на Запад в один конец. Изощряют свой ум в эпиграммах, памфлетах, фотомонтажах. Piano, друзья, piano. Вас дразнят.

Геннадий Андреевич наконец–то привлек к себе хоть какое–то внимание. Слова у нас на родине имеют магическое значение. "В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города", — писал 100 лет назад Николай Гумилев.

План выражения у нас соответствует плану содержания. Так, в советских романах плохих и порочных непременно звали Эдик, Стасик, Стелла, а хороших — Петро, Иван, Глеб. На моральные качества и таланты жителей название города не влияет. В Ленинграде жили Александр Володин, Иосиф Бродский, Михаил Барышников, к примеру. Это только у группы "Ноль" — если человек живет на ул. Ленина, то его "зарубает время от времени". Анна Ахматова жила — не зарубало.

Советские начальники любили называть населенные пункты поэтично: Счастливое, Морское, Озерное. Но оттого что человек живет на Серебристом бульваре, он не делается поэтом. Как жители Свердловска не обязательно становились кровавыми палачами, а обитательницы Екатеринбурга — Мессалинами.

В нашей жизни история крайне политизирована. Символы имеют политическое значение. Топонимика — политическая магия. Конечно, послушный Зюганов решил встроиться в шлейф путинской идеи референдума о возвращении Волгограду названия Сталинград. Куда конь копытом, туда рак клешней.

Слова о возможном референдуме в Волгограде были ответом на неласковый прием, оказанный Владимиру Путину в Нормандии. "Ах вы так! — подумал президент. — Так мы вам напомним генералиссимуса". Именно и только это он имел в виду. Уже реакция местного Законодательного собрания ("дорого будет таблички менять") и протоиерея Всеволода Чаплина (лучше переименовать в Царицын) показывают: Путин чисто прикалывался. Строил козью морду. Он это любит.

При этом с точки зрения демократии и прав человека большинство жителей города имеют полное право определять название своего населенного пункта. Если жители Волгограда сталинисты — что делать? Бывает.

История с Петербургом — Ленинградом сложнее и смешнее. Во–первых? референдум уже был. Что, его теперь проводить регулярно? Зимой, скажем, будем называться Ленинградом, в белые ночи — Петербургом? Еще ведь есть прекрасная идея Александра Солженицына — называться Невском или Невоградом, тоже надо бы обсудить.

Ленин — не Сталин. Семантика другая. Ленин — это лютая борьба с православием, расстрел Романовых. Космополитический марксизм. Экспроприация экспроприаторов. Легко представить, что бы сделал Ильич с Владимиром Путиным, а особенно с Никитой Михалковым.

Ну и наконец — что плохого в референдуме? Дорого, говорят противники. Название второго города страны важнее олимпиад и международных конгрессов, можно бы и поужаться. Голосовать надо одновременно с выборами губернатора и муниципальных депутатов. Только я бы предложил в бюллетень включить несколько пар: Ленинград — Петербург, Фрунзенский район — Купчино, ул. Белы Куна — пр. Столыпина, ул. Марата — Николаевская ул., ул. Маяковского — Надеждинская ул. Общественная дискуссия всегда полезна. Боюсь, КПРФ окажется в оглушительном меньшинстве.

Что касается испуганных граждан, я бы советовал не отвлекаться на симулякры. У нас есть столько общественных проблем и поводов для возмущения, что все эти дразнилки только отвлекают. Вполне возможно — сознательно.

Чтобы мы не замечали, как растут цены, уменьшается число туристов на улицах, как медленно строят метро, уничтожают памятники культуры, возводя апарт–отели.

Успокоимся, петербуржцы.