Кто победил в Минске

Всю ночь в Минске шли переговоры с участием лидеров Германии, Франции, России и Украины, а также самопровозглашенных ДНР и ЛНР. На этот раз все были настроены решительно. Петр Порошенко даже предварительно заявил, что "или ситуация пойдет путем деэскалации, или пойдет фактически вразнос". То есть все в Минске понимали — сейчас или никогда. Стороны провели подготовку — американцы подготовили законопроект об оказании военной помощи Украине на миллиард долларов. Россия ответила залихватским телесюжетом по "Пятому каналу" о том, как буквально за пару дней армия может захватить всю Европу.

Видимо, понимал это и Владимир Путин, на этот раз прилетевший в Минск для участия в переговорах лично, и его коллеги Ангела Меркель, Франсуа Олланд и Петр Порошенко, сделавшие то же самое. В прошлый раз раунд переговоров вообще сорвался из-за того, что делегации считали друг друга недостаточно представительными. Переговоры шли нервно, напоминая биржевые скачки. То глава МИД РФ Сергей Лавров заявлял, что дела идут "лучше, чем супер". Через некоторое время Порошенко говорил, что "хороших новостей нет" (понятно, то, что Лаврову супер, Порошенко может быть и плохо — но все-таки итогом должны были стать договоренности). Затем ополченцы внезапно отказывались подписывать согласованный было текст, срывая процесс. Но несмотря ни на что итоговый текст появился.

Днем ранее в украинских СМИ появился вариант, предлагаемый ДНР и ЛНР. Сравнив его с получившимся, можно понять, кто где "подвинулся". Прекращение огня, например, начнется с 00 часов 15 февраля, а не с 10 часов утра 12 февраля.

Ширина зоны безопасности совпадает: стороны должны будут отвести тяжелое вооружение не менее чем на 50 км. При этом РСЗО надо будет отводить на 70 км, а "Смерчи", "Ураганы", ракетные комплексы "Точка" и "Торнадо" — на 140 км. При этом украинские войска должны будут отводить от фактической линии фронта, а ополченцы — от той линии, что была зафиксирована на 19 сентября Минским меморандумом. С тех пор линия фронта изменялась, но в последние дни снова стала почти совпадать с сентябрьской.

На практике это означает, что ополченцам придется вообще избавиться от "Смерчей" и прочих перечисленных систем залпового огня. Потому что 140 км — это больше, чем расстояние от российской границы даже до самого удаленного от нее участка фронта. А те системы, которым предписано переехать за 70 км, например, "Грады", прижмутся практически к самой границе, и то не везде. От Горловки до границы, например, около 100 км, а от Мариуполя — вдвое меньше.

Черная линия - куда должны отойти украинские войска

Красная линия - линия разграничения на 19 сентября.

Синяя линия - куда должны отойти подразделения ДНР и ЛНР

Предполагается также обмен пленными "все на все" в течение пяти дней после отвода техники. При этом ополченцы настаивали на том, что пленным должны быть обеспечены помилование и амнистия и на том, что это должно касаться "всех удерживаемых на территории Украины лиц". Но в итоге в этом пункте остались только освобождение и обмен, причем "заложников и незаконно удерживаемых лиц". Что оставляет Киеву шанс оставить у себя лиц, удерживаемых "законно". Предусмотрен пункт о "безопасном доступе и доставке" гуманитарной помощи — на нем, вероятно, настаивала Москва — но "на основе международного механизма". Бывшим бойцам будет полагаться амнистия по закону (ополченцы хотели, чтобы этот закон был принят срочно, уже к 25 февраля, но даты убрали).

Самым интересным, и видимо, вызвавшим больше всего споров, стал раздел о будущей автономии. Ополченцы предлагали следующее: составить перечень районов "особого статуса", то есть обозначить территории республик, согласовать с представителями этих районов проект закона о муниципальных выборах, провести там на основе согласованного закона выборы и провести конституционную реформу с "глубокой децентрализацией посредством предоставления статуса автономии" этим районам. Получилось не совсем так: границы территорий особого статуса, конечно, определят, но выборы, равно как и обсуждение будущего режима, пройдут на основании закона "О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей", который был принят Верховной Радой еще в октябре прошлого года, и был с негодованием отвергнут Донецком и Луганском. В качестве уступки в тексте зафиксировано обязательство "начать диалог о модальностях проведения местных выборов", но все равно "в соответствии с украинским законодательством".

Хотя с другой стороны, Петру Порошенко пришлось согласиться на принятие к концу 2015 года новой конституции, предусматривающей децентрализацию (но не федерализацию) "с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов" и законодательное закрепление следующих норм: освобождения бывших боевиков от преследования и наказания, создания отрядов народной милиции (куда, видимо, все они и вступят), права на языковое самоопределение, участия местных властей в назначении прокуроров и судей и содействия трансграничному сотрудничеству, а также социально-экономическому развитию. Но слова "автономия" в итоговом тексте нет.

Зато есть положение о восстановлении полного контроля Украины над границей — оно должно начаться в первый же день после проведенных выборов, а завершиться — после конституционной реформы. Этой опции в проекте ополченцев не было вообще. Вместо же категорического требования "восстановить социальную сферу (выплаты пенсий и пособий)" содержится пункт об "определении модальностей полного восстановления социально-экономических связей", включая оплату коммунальных счетов и уплаты налогов.

Можно сказать, что все-таки по большинству пунктов возобладала точка зрения Петра Порошенко. Статус республик низводится до уровня районов местного самоуправления, закрепляемых в фактических рамках на сегодняшний день (а это весьма небольшая площадь), где выборы будут проведены по украинскому законодательству, тому, которое он и предлагал, и под контролем ОБСЕ; Киев восстанавливает контроль над границей. Ополченцы добились амнистии и народной милиции, но на это Порошенко был готов и так, эти нормы были в октябрьском законе об особом статусе. Не удалось ДНР и ЛНР добиться и полного прекращения антитеррористической операции к 23 февраля.

Но документ допускает множество возможностей для срыва процесса или затягивания его до бесконечности. Например, "обсуждать модальности" можно довольно долго, в зависимости от того, кто что понимает под "модальностями". В идеале для ополченцев этот диалог лучше затянуть до принятия новой конституции. Можно также не согласовывать "особенности отдельных районов", прописываемые в конституции, настаивая на автономии (а пока не будет реформы, не будет и границы). Можно, в конце концов, плодотворно поспорить о том, кто взят в плен законно, а кто незаконно, и какие добровольческие батальоны и бригады с обоих сторон являются незаконными и подлежат разоружению. Да и режим АТО, несмотря ни на что, пока не отменяется. Но наверное это максимум компромисса, который можно было достигнуть на сегодняшний день.