Зачем государство усиливает свою роль в третейском разбирательстве

Прошедшая неделя привнесла важный импульс в долгоиграющую реформу третейских судов. Разработанный Минюстом и жарко обсуждавшийся профессиональным сообществом на протяжении более полутора лет проект реформы законодательства о третейских судах в России получил одобрение правительства и был внесен в Госдуму. Это означает, что в ближайшее время законопроект, заменяющий действующий закон "О третейских судах в РФ" новым законом "Об арбитраже (третейском разбирательстве)" и вносящий значительные коррективы в существование всех третейских судов в стране, может вступить в силу уже с 1 сентября.

Как это нередко случается в современной России, многочисленные сомнительные истории с участием третейских судов привели к "закручиванию гаек" — законопроект существенно усиливает роль государства в третейском разбирательстве в целом. В первую очередь это касается запрета на создание третейских судов при коммерческих компаниях (такой суд есть, например, при "Газпроме"), при этом создание третейских судов будет возможно только при некоммерческих организациях и при условии получения разрешения в правительстве РФ.

Последнее положение вызывает, пожалуй, наибольший скепсис у юристов, поскольку вряд ли полностью искоренит злоупотребления, зато создаст условия для чрезмерного вмешательства со стороны государства в сферу третейского разбирательства, преимущества которого обусловлены именно его частно–правовой природой. На практике это означает, что действующим третейским судам предстоит пройти процедуру перерегистрации, а в случае отказа в таковой — организационно примкнуть к тем, кому это удалось, или функционировать в режиме суда ad hoc (создаваемого под конкретный спор). Такой жесткий подход смягчает то обстоятельство, что законопроект не ограничивает возможность рассмотрения третейским судом споров с участием аффилированных по отношению к нему лиц. В этом смысле законопроект развивает недавнюю позицию Конституционного суда по делу Сбербанка, когда суд указал на необходимость определения конфликта интересов по отношению к конкретному арбитру, рассматривающему дело, а не к третейскому институту в целом.

Между тем, несмотря на ряд спорных моментов, реформа необходима и несет в себе и положительные изменения. Так, закон должен поставить точку в вопросе о правомерности рассмотрения в третейских судах споров о недвижимости (этот аспект рассматривался в Конституционном суде) и корпоративных споров.

Также законопроект закрепляет правило, согласно которому арбитр освобождается от материальной ответственности за принятые решения, кроме случаев, когда будет доказано совершение им уголовного преступления. При этом наконец–то будет разрешено выступать в качестве арбитров судьям в отставке, что также способствует изменению регулирования в России в соответствии с общепризнанными мировыми стандартами. В целом хочется надеяться, что реформа повысит доверие бизнеса к третейским судам вообще, что само по себе можно только приветствовать.