Пока россиян лишают возможности участвовать в настоящих выборах, в Петербурге устраивают голосование за персонажей для городских памятников. Лев Лурье – о том, почему список кандидатов на увековечивание, подготовленный КГА, вызывает серьезные вопросы.
С конкурентными выборами, как показывают последние избирательные кампании, по–видимому, покончено. Депутатов, губернаторов и мэров теперь будут назначать сверху. Но навык голосовать у населения остается, мучают фантомные боли. В таких случаях фрейдисты рекомендуют применять психодраму: инсценировку имевших место обстоятельств. В некоторых случаях помогает.
Оригинальную модель психодрамы предлагает нам комитет по градостроительству и архитектуре. Выборы, впрочем, должны пройти по советским правилам: на одно место один кандидат. Нравится — голосуем за, отвергаем — против. Выбираем персонажей для городских памятников. Среди -- — Петр Чайковский и Игорь Стравинский, Александр Блок, Николай Гумилев, Иосиф Бродский, Владимир Набоков, Лев Гумилев, Михаил Врубель, Архип Куинджи, Анна Павлова, Александр Можайский и Игорь Сикорский.
Заметим, чтобы полностью исключить какую–либо политическую составляющую, избирательная комиссия исключила из бюллетеней политиков и военачальников. Увековечивать память Скобелева, Деникина, Юденича (или, наоборот, Тухачевского и Корка) никто не собирается. Александр II не поспорит за первенство с Софьей Перовской, Петр Столыпин — с Иосифом Сталиным, Сергей Витте — со Львом Троцким. Решено не провоцировать, не разжигать страсти, гражданский мир в наше неспокойное время важнее. Остаются четыре писателя, два художника, два инженера, один ученый и одна балерина. Выбор номинантов не поражает оригинальностью. В основном он исходит из логики решения самых простых кроссвордов: фрукт — яблоко, писатель — Пушкин, птица — курица.
Особенно поражают инженеры. Александр Можайский был славным генералом, имя его в Петербурге уже увековечено в названиях военной академии, железнодорожной станции и улицы.
Генерал появился из подсознания составителей списка: далекое школьное прошлое — самолет Можайского, паровоз Черепанова, получив повреждения. А. Ф. Можайский пытался отремонтировать "прибор" и продолжить испытания, но средства у него закончились". Игорь Сикорский всем хорош, но он прежде всего не петербуржец, а киевлянин. Гораздо уместнее Сикорского и Можайского выглядят изобретатель телевидения Борис Розинг, танкостроитель Жорес Котин, создатель советской атомной бомбы Юлий Харитон.
Почему Лев Гумилев, а не Алексей Шахматов, Владимир Пропп, Николай Вавилов? Куинджи и Врубель, а не куда более петербургские по духу Павел Федотов, Александр Бенуа, Мстислав Добужинский? Чайковский и Стравинский, а не Бородин и Прокофьев? Анна Павлова, а не Матильда Кшесинская или Алла Шелест?
Никто из перечисленных КГА писателей сомнений не вызывает. Заметим, впрочем, что в городе нет памятников Федору Тютчеву, Александру Куприну, Леониду Андрееву, Осипу Мандельштаму, Даниилу Хармсу, Самуилу Маршаку, Евгению Шварцу, Сергею Довлатову.
Как нам хорошо известно, важно не как голосуют, а как считают. Где тот авторитетный избирком, который определит окончательный лонг–лист, пропишет процедуру и подведет итоги голосования?
Ну и наконец, может быть, лучше никакого памятника, чем плохой. За последние четверть века ничего удачного, кроме Петра Великого Михаила Шемякина и Достоевского Любови Холиной, как–то не припоминается. В основном все портретируемые похожи на Илью Муромца или Рэмбо — здоровенные, важные детины.
В любом случае лучше хоть из чего–нибудь выбирать. В нашей жизни это теперь процедура нечастая.
