7 лет назад российский президент пообещал начать настоящую войну с коррупцией, но в итоге борьба получилась необычайно мягкой: кому амнистия, кому УДО, кому просто кресло поменяют. Редактор "ДП" Анжелика Тихонова объясняет, почему так произошло.
Вот многие тут почему–то разочарованы делом о коррупции в "Оборонсервисе". Мол, мало того что главный виновник этого торжества был амнистирован еще до суда и теперь, как передают СМИ, все так же руководит и вертится на орбите власти, так и главный фигурант дела, экс–глава департамента имущественных отношений Минобороны РФ, хоть и осуждена на 5 лет, но на днях досрочно освобождена из колонии, где провела месяц (домашний арест не в счет, потому что и не арестом, мол, и был). Многим показалось и возмездие каким–то фейковым, и закончилось оно как–то вдруг.
Конечно, понять это разочарование можно. И дело не в кровожадности россиян. Просто 7 лет назад, когда появился исторический указ "О мерах противодействия коррупции", нам всем обещали, что вот наконец–то начинается самая настоящая, самая непримиримая борьба, невзирая на должности, на связи и на лица. Потому что коррупция (ну, то есть злоупотребления при распределении государственных ресурсов с целью личного обогащения) стала "системной проблемой". Причем настолько большой, по словам тогдашнего гаранта, что бороться с ней можно только планом национального масштаба. И что? Народ сел перед телевизором следить, как там, наверху, начнут наводить порядок. А откуда еще начинать, если как раз оттуда и течет рублевая река, миллиардные берега. Правда, то, что объявленная борьба будет именно такой, стало ясно даже не тогда, когда вдруг как–то неожиданно, но очень удачно для министра обороны возникла амнистия. Это было понятно ровно с того момента, когда объявили о непримиримой борьбе (и об этом "ДП" предупреждал еще в тот кризисный 2008 год).
Ну, сами посудите. Когда российский президент назначал себя главным борцом с коррупцией, он ведь вряд ли думал о той же борьбе, какая представляется простому россиянину. Обыватель видит борьбу с коррупцией киношной, как в каком–нибудь "Спруте": громкие аресты в высших эшелонах власти, скандальные разоблачения, после которых рушатся карьеры вчерашних коррупционеров, погони и прочая мелкотравчатая суета. Потому что бороться с коррупцией — значит ломать тот государственный механизм, который когда–то неправильно собрали. Хотели ли там, наверху, что–то такое ломать? Тем более глава государства, хоть он и назначил себя самым главным борцом. Вряд ли. Его–то задача, как государственника, как раз в том, чтобы укреплять государственный механизм, кто бы в нем ни завелся. Поэтому неудивительно, что в итоге борьба получилась столь мягкой: кому амнистия, кому УДО, кому просто кресло поменяют.
Жесткие меры ждут других, тех, кто захочет этот государственный механизм (кривой он или косой, неважно) расстроить. В те же дни, когда Васильева покидала колонию, правительственная комиссия по законопроектной деятельности одобрила проект закона от МДВ, где, как пишут СМИ, выражение общественных настроений с участием автомобилей, велосипедов, мотоциклов, мопедов, тракторов и любых самоходных машин будет считаться демонстрацией, палатки в общественных местах — пикетами. В МВД все это считают "новыми формами массовых протестных акций" и потому расценивают как потенциальную угрозу общественному порядку. Гражданам должно быть приятно такое беспокойство о них. Или опять, как и в борьбе с коррупцией, каждый подумал о своем?
