Арт–критик Станислав Савицкий — о выставке группы "Коллективные действия" в галерее "Люда".
В галерее "Люда" проходит выставка, которую впору было бы сделать в Русском музее или в Главштабе Эрмитажа. История отечественного современного искусства — епархия музеев–тяжеловесов, тем более когда речь идет о группе международно известной, лидер которой представлял Россию на прошлой Венецианской биеннале. "Коллективные действия" — одно из самых странных и ярких проявлений московской концептуальной школы, в девяностые и нулевые лидировавшей с отрывом на нашей арт–сцене.
Читайте также:
Рецензия
Выставка Якова Чернихова в "Эрарте"
С конца 1970–х Андрей Монастырский, Никита Алексеев, Лев Рубинштейн, Сергей Ромашко, Георгий Кизевальтер и примкнувшие к ним позднее Илья Кабаков и Дмитрий Александрович Пригов устраивали необычные акции, которые сегодня мы бы назвали хэппенингами и перформансами. Инициаторы движения настаивают на том, что в самом начале у них были смутные представления, что такое искусство жизни за пределами Советского Союза, и предпочитают, чтобы их проекты называли "постановками" или "действиями". Это были простые и странные инсценировки эпизодов повседневной жизни. Например, поездки за город, во время которых ничего особенного как будто не происходило. Пока компания приятелей выпивала на краю заснеженного поля где–то на просторах подмосковных садоводств, на горизонте медленно шли две фигуры. Едва они пропали из вида, присутствующим выдали справки о том, что они были свидетелями "Появления". Затем Монастырский просил каждого задокументировать свои впечатления от этой поездки. Малозначительное событие обрастало свидетельствами и превращалось в художественное действие, вселявшее в его участников уверенность, что так они выходят за рамки советской действительности в новое эстетическое пространство. Таких поездок и акций за прошедшие несколько десятилетий было немало. Отчеты о поездках за город складываются в девять увесистых томов подробной документации. В "Люде" показаны редкие документации ранних "Коллективных действий" — первые свидетельства о становлении московского концептуализма.