Лев Лурье о чертовщине, которая происходит в истории с Мефистофелем

В истории с Мефистофелем происходит какая–то чертовщина. Всем известно, кто, когда и при каких обстоятельствах сбил горельеф с изображением демона с дома 24 по Лахтинской улице. Группа единороссов Петроградской стороны, связанных личными и бизнес–связями друг с другом и с председателем Законодательного собрания Вячеславом Макаровым, исповедуя скорее языческие, нежели православные убеждения, решили, что изображение Мефистофеля не может соседствовать с недавно освященной церковью Ксении Петербургской, и совершили самоуправство. Вскрыли с помощью служащей ЖЭКа чердак, пригласили промышленного альпиниста, сбили горельеф, останки убрали в мешок и вывезли на свалку.

Журналисты и правоохранители сработали оперативно, виновных нашли за несколько дней. Но следствие, возбужденное по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 243 УК РФ (уничтожение или повреждение памятников истории и культуры), тянется до сих пор. По последней версии, некий Василий Щедрин, религиозный бездомный из поселка Комарово, благородный православный дервиш, шел по Лахтинской улице и вдруг содрогнулся от ужаса: горельеф с нечистой силой, находясь в аварийном состоянии, был готов в любой момент упасть на головы прохожих. Чувствуя гражданскую ответственность за происходящее, Щедрин вызвал своего приятеля — верхолаза Константина Исаева. Тот сбил горельеф. В это время по улице прогуливался глава Петроградского исполкома "Единой России" Андрей Бреус, который увидел на мостовой сбитый горельеф и заказал вывоз обломков Мефистофеля своему знакомому предпринимателю Григорьеву. Все произошло как–то случайно, по воле Божьей, и поэтому установить конкретного виновного следствию до сих пор не удается. Значит, взыскать деньги на восстановление горельефа не с кого.

Городские власти дают противоречивые комментарии и обещания. Прямо никто вандалов не обеляет. Их товарищ по партии сенатор Вадим Тюльпанов направил Георгию Полтавченко обращение с просьбой включить в проект бюджета Петербурга на 2016 год расходы на восстановление утраченного. Вице–губернатор Игорь Албин занял такую позицию: фасад дома 24 — собственность жильцов, а значит, и восстановление должно осуществляться за счет их средств. Между тем ремонт по плану состоится только через 6–8 лет. Вице–губернатор заявляет: закон обязывает лиц, причинивших вред объекту, возместить стоимость восстановительных работ. Правда, таких лиц, как уже было сказано, пока нет.

Думается, Смольный, с одной стороны, недоволен самоуправством петроградских единороссов, а с другой — не хочет вступать еще в один (после истории с Исаакиевским собором) конфликт с епархией и поддерживающим ее Макаровым. Власть, что называется, швейкует, ни да ни нет не говорит, черное и белое не называет, губы бантиком не строит.

В последнее время функции государства все чаще берут на себя граждане: вдобавок к неизвестно куда уходящим налогам собирают пожертвования на больных и гонимых. Заменяют исчезнувшие свободные телевизионные дискуссии открытыми диспутами и лекториями. Учат детей сами, лечатся у знакомых, заводят злых собак и карабины "Сайга". Надеяться на власть не приходится.

На этой неделе журналист и историк Даниил Коцюбинский создал общественный комитет по восстановлению горельефа на доме Лишневского. Скульптурно–лепная мастерская Харликова готова выполнить работы за свой счет. Сделать точную копию вызвался известный скульптор и реставратор Павел Игнатьев. Он в свое время воссоздал три совы для фасадов Дома городских учреждений (автор — тот же А. Л. Лишневский).

Восстановить и установить горельеф, получается, можно в кратчайшие сроки. Другое дело, что все это при желании легко погубить бюрократическими процедурами. Скажем, объявить конкурс на создание горельефа. Затруднить прохождение проекта в ГИОП. Наконец, обусловить восстановление разрушенного согласием жителей дома, интересы которого формально представляет контора, помогавшая уничтожить демона.

Борьба власти и градозащиты в Петербурге — всегда захватывающий поединок с неясным результатом.