Экономист Дмитрий Прокофьев — проанализировал проект бюджета России на 2016 год и понял, что на самом деле хотят сделать власти.
Однажды я уже писал об экономической теории выявленных предпочтений. В самом простом изложении ее идея заключается в том, что дела человека важнее его слов, поэтому не надо слушать болтовню покупателя, а надо смотреть на его покупки. Например, если некто публично рассказывает о преимуществах российского образования и в то же время оплачивает учебу собственных детей в каком–нибудь кембриджском колледже, это не означает, что у российского образования нет преимуществ. Более того, это еще не означает, что человек об этих преимуществах не знает или в них не верит. Но это наверняка означает, что сейчас этот человек считает правильным и необходимым, чтобы его собственные дети учились в Британии.
Теория выявленных предпочтений позволяет несколько иначе взглянуть и на людей, рассказывающих о достижениях российской медицины, но свои болезни предпочитающих лечить за рубежом, и на защитников отечественного производства, передвигающихся исключительно на бронированных мерседесах. Но главная отмычка, которую теория дает экономистам, — это возможность проникнуть в тайные планы власти, прочитав большой документ, опубликованный ко всеобщему сведению и в данный момент изучаемый законодателями. Это проект государственного бюджета, который сегодня, в пятницу, 13–го, должна обсуждать Госдума.
Чтение этого проекта было бы гораздо более полезным занятием для всех, кто слушает причитания конспирологов и телеведущих, рисующих версии грядущего. Принимая бюджет, государство–покупатель откровенно заявляет, что оно считает для себя правильным и важным, а чему можно большого значения не придавать. В одобрение правительства следует сказать, что оно вполне отдает себе отчет в своей способности повлиять на экономический рост и преодоление кризиса.
В 1999 году правительство, несмотря на всю социалистическую риторику, отказалось от индексации пенсий и зарплат (а заодно и от рекапитализации банков) и, несмотря на бешеную инфляцию, добилось бюджетного профицита. В 2009 году бюджетная политика была прямо противоположной: деньги (из резервных фондов) дали и банкирам, и пенсионерам, а профицит сменился дефицитом. Но влияние и той и другой политики на экономику оказалось одинаковым, то есть никаким. ВВП РФ исправно следовал за колебаниями цен на нефть: то вверх, то вниз. К слову, из $35 млрд суммарной прибыли 500 крупнейших компаний России за последний год 97% заработано в нефтегазовой отрасли.
Все это правительству прекрасно известно, и рассуждения о снижении зависимости бюджета от нефтяных цен опровергаются арифметикой того же бюджета. Если считать доходы не в рублях и даже не в долларах, а в баррелях, ориентируясь на цены нефти и доллара, в бюджет и заложенные, мы увидим, что в 2014 году доходы государства были равны 4 млрд баррелей, в этом приблизятся к 4,1 млрд, а в следующем должны достигнуть 4,3 млрд баррелей нефти. Правда, в деньгах это будет примерно соответствовать доходам бюджета 2006 года, так что можно сказать, что мы в некотором роде вернулись на 10 лет назад (особенно в смысле доходов населения).
А доходы граждан очень сильно зависят от расходов бюджета. Примерно каждый третий трудоспособный россиянин получает деньги от государства (в США бюджетники составляют около 14% активного населения, в Китае таких не наберется и 9%). Приоритеты государства в финансировании своих служащих выявить легко. Как подсчитал экономист Андрей Мовчан, на каждого из 2 млн медработников приходится порядка $3750 в год. На каждого из 9 млн человек, обеспечиваемых по статье "Национальная оборона", приходится около $6400 в год. Для проверки этих выкладок достаточно калькулятора и текста бюджета, а оценить справедливость такого распределения нефтяных доходов каждый может самостоятельно.
Проект бюджета обещает рост ВВП (куда ж без него), однако из текста никак нельзя понять, откуда этот рост возьмется.
Во всяком случае на труд россиян власти не рассчитывают, поскольку развитие трудовых ресурсов и повышение производительности обеспечивают образование, медицина и наука, а их–то как раз финансировать и не предполагается (государственные расходы на все научные исследования и разработки гражданского назначения немногим превысят 300 млрд рублей).
Остается нефть. Но что будет, если она не подорожает? А ведь не подорожает.
