Историк Лев Лурье посвятил свою колонку атмосфере ненависти, которая является одной из главных составляющих политики в России. Для начала он вспомнил, как 100 лет назад в пивной Ленин грозил эсеру Виктору Чернову массовыми арестами социалистов.
Вождь эсеров Виктор Чернов вспоминал, как в 1915 году пил пиво с Лениным в цюрихском бирхалле. Ильич, как обычно, ругательски ругал каких–то своих очередных политических противников. Чернов пошутил: "Вы такой горячий, когда к власти придете, даже своих товарищей марксистов–меньшевиков в тюрьму отправите". Ленин подумал и ответил: "Сначала все же эсеров". Посмеялись. В 1922 году, когда Чернов писал в Берлине свои воспоминания, а его товарищей судили в Москве большевики, он вспомнил этот веселый разговор в пивной.
Неумение договариваться, желание унизить оппонента, а при случае упечь его в кутузку — часть российской политической традиции. В последние пару лет сила взаимной ненависти даже среди, казалось бы, политически близких людей становится нестерпимой. Спорщики называют друг друга агентами госдепа или ФСБ. Чудовищные взаимные обвинения переполняют и СМИ, и особенно социальные сети. Никакого христианства, чистое манихейство: кто не с нами, тот против нас.
Тон задает государственная пропагандистская машина, вколачивающая изо дня в день одну истину: добра и зла нет, есть только бабло.
Человек, выступающий против режима, делает это не из убеждений: им манипулирует мировая закулиса, он получает печеньки из–за океана, продался Гейропе. Этому непрекращающемуся процессу промывания мозгов можно противопоставить только эстетику диалога: уважительную, компромиссную, без истерики. Но пороки заразительны. И те, кого клеймят Петры Толстые и Дмитрии Киселевы, проникаются их стилистикой ненависти.
Читайте также:
Авторская колонка
Историк Лев Лурье про судейский квартал
Можно считать страну, в которой живешь, империей зла, она дает для этого множество поводов. Но это не значит, что все население этой империи, или даже его большинство, носители порока и должны быть насильственно перевоспитаны.
Коллективной вины не существует, в Нюрнберге судили отнюдь не весь немецкий народ. Требовать немедленного покаяния за некие прошлые, не нами совершенные грехи бессмысленно и несправедливо. Мы не воровали с Сердюковым, не выносили приговор Надежде Савченко и не вторили Владимиру Соловьеву на телеэкране.
В стремлении корить народы за несовершенство есть невероятная гордыня. Кто дал мне право обвинять миллионы в неисправимых пороках? Ответ может быть только такой — моя личная святость. Я не такой, как это стадо. Сижу на велфере где–нибудь в Бостоне или круглые сутки даю отпор классовым врагам в "Фейсбуке". Дом не построен, дерево не посажено, сын не выращен. Зато чувствуешь себя рыцарем добра, сражающимся с драконом, пусть и в Интернете.
Как пишет Михаил Ходорковский, "еще Иисус заметил: кто сам без греха, пусть первый бросит камень... Опыт перемен в других странах показывает, что выбор оппозиции в условиях авторитарного режима прост: бесплодное ворчание на диване, радикальный террор силами идеалистов–фанатиков или умение на время переходного периода забыть о разногласиях ради честных выборов, регулярной сменяемости власти, независимых судов, влиятельного гражданского общества".
Но сил забыть об этих разногласиях нет. Вот пламенный публицист Андрей Пионтковский о своей коллеге по "Эху Москвы" Юлии Латыниной: "Как же все–таки неутомима эта подлая сука Латынина в отработке важнейших для ФСБ тем — взрывы домов, Литвиненко, убийство Козлова, Сутягин". Только–только начались скромные попытки договориться между "Яблоком" и "Парнасом". Но в одном лагере уже говорят о партнере по диалогу как о "кремлевском проекте", а в другом — корят возможных будущих союзников за национализм, интриги, нежелание признать их лидера несменяемым символом добра.
Земфира не обязана на каждом концерте размахивать украинским флагом, Касьянов — лобызать Явлинского, не все взрывы организованы ФСБ, и не каждый не вышедший в одиночный пикет на Малую Садовую — избиратель "Единой России".
Как сказал в своем недавнем интервью Борис Гребенщиков, "сейчас самое время решать — либо мы будем колотиться в припадках праведного гнева и винить во всем кого–нибудь (только это никому ничего хорошего не приносило), либо попытаемся по мере сил помочь людям. Пора перестать гневаться и браться за дело. История учит, что часто у власти находятся те, кто не заботится о людях. И эта же история учит, что это не продолжается вечно. Политический курс может меняться, но хорошо сделанное дело никогда не пропадает".
