Премьерный "Фунт мяса" в Каменноостровском театре — это очень веселый спектакль. Веселый и агрессивный. И не совсем спектакль. Действо имеет лишь косвенное отношение к комедии Шекспира "Венецианский купец", которую в свое время и намеревались поставить Андрей Могучий с приглашенным режиссером Владом Фурманом. Инициативу перехватили птенцы гнезда Могучего — композитор Настя Хрущева, драматург Александр Артемов и сценограф-хореограф Сергей Илларионов. Старшие покорились неожиданному концепту и новому тексту, махнули на "Купца" благословляющей рукой, и тот превратился в дикое шоу, ядовитое и уморительное, по-шекспировски неполиткорректное, обязательное к просмотру, точнее, к участию в нем.
Именно зрители решают судьбы Порции и Джессики, Шейлока и его дочери (то, что это тоже Джессика, в постановке несущественно), Антонио и Бассанио и других пар персонажей, вышедших из пьесы Шекспира и выступающих в словесных дуэлях — баттлах. Кому из них громче хлопают, тот победил. Он и вырезает у проигравшего фунт мяса самой настоящей бензопилой. На зрителей, впрочем, тоже есть управа: их волей управляет Анвар Либабов — хозяин и конферансье кабаре "Фунт мяса" по имени Бальтазар (у Шекспира это самый незаметный персонаж пьесы). Переходя от Порции-эмансипе к Джессике — воплощению традиционной женственности, Бальтазар убедительнейшим образом склоняет публику то в пользу свободы и равенства, то на сторону "матери-жены", и так несколько раз за минуту. "Я вершу неправедный суд, ибо праведного суда не бывает", — гордо заявляет этот рефери-арлекин, присуждая победу Старому дожу, "согласному с правящей партией", и подгоняя "несогласного" Ланчелота на встречу с бензопилой.
Не каждый исход баттла предрешен, но каждый диспут явно задевает душевные струны зрителей. Те вступают в перепалки с актерами, получают рыбой (настоящим лещом) по лицу, преподносят сюрпризы режиссерской группе — например, шумно одобряя двойное убийство, как это случилось на одном из премьерных показов. Темы полемических дуэтов и вправду звенящие: феминизм, патриотизм, гомосексуализм, антисемитизм, либерализм. В кабаре "Фунт мяса" нет ничего святого, хотя даже самые глумливые частушки Бальтазара и жесткие выпады дуэлянтов находятся в пределах "нормативной бранной лексики" (как значится в афише театра).
Накал страстей таков, что маски иной раз спадают с персонажей и даже Бальтазар превращается в Анвара Либабова, мальчика, который стесняется своей татарской национальности, и 58-летнего актера, который находит у бабушки переписанный от руки Коран, тайком хранимый ею в годы репрессий. И тут — алле-оп! — исповедальную искренность долой, лицедей-Либабов как ни в чем не бывало объявляет следующий раунд.
Читайте также:
Рецензия
Старые звуки: барокко в Мариинке
Спектакль начался дискуссией, что лучше — театр переживания или театр представления. Следовательно, закончиться он должен спором о том, как нужно играть Шекспира. Но это еще не конец. Как положено в хорошем триллере, в последние минуты вскрываются совершенно неожиданные факты. Думается, творческой группе постановки не дали доиграть до полного катарсиса, который так и просился Бальтазару на язык (тут обойдемся без спойлеров). Но и произошедшего на сцене достаточно, чтобы проблема финала была решена: шекспировская гора трупов на месте, безудержный карнавал продолжается, на аплодисментах артисты лезут в зал целоваться буквально по головам.
О том, что "Фунт мяса" — это вовсе не "Венецианский купец", театралов предупреждают еще на входе. О том, что этот "Фунт" — такой танцевальный и музыкальный, сладкий и гадкий — отнюдь не фунт изюма, тоже стоит знать сразу. В шутовскую форму облачено вполне горькое содержание. Впрочем, так оно всегда и бывает в площадном театре, который устроили в Каменноостровском театре Хрущева — Артемов — Илларионов со товарищи. Вот и в партере вместо стульев деревянные лавки поставили: чтобы никто не подумал, что тут мягко стелют. Жестко будет с самого начала.
