Частный бизнес опасается инвестировать в экономику, подконтрольную государству. Об этом еще Сталин говорил.
Неприятным свойством российской экономики является сложность ее объективной оценки. Только Росстат сообщит об успехах в борьбе с инфляцией — 6% по итогам прошлого года, как выясняется, что граждан раздражает именно что рост цен. Согласно данным "Левада-центра", каждый третий респондент назвал обесценивание денег главным событием 2016 года. Основания для этого есть, поскольку тот же Росстат подсчитал, что с лета 2014 года цены в России выросли на четверть, а реальные денежные доходы на члена семьи — на одну сотую.
Может быть, рост цен — плата за рост экономики? Что ж, год назад официально планировалось, что в 2016 году ВВП вырастет на 0,7% (с таким прогнозом принимался федеральный бюджет на 2016 год). Теперь статистика фиксирует снижение ВВП по итогам года на 0,5% или около того. Кто-нибудь может сказать, что происходит в экономике страны?
Во всяком случае, понятно, какие лекарства избраны для лечения кризиса. Это удержание дефицита бюджета на приемлемом уровне, сокращение бюджетных обязательств и увеличение налоговых сборов. Помогут ли эти лекарства? С точки зрения экономического роста — едва ли, с точки зрения сохранения контроля над экономикой — почему бы и нет? Товарищ Сталин играл в похожие игры: одной рукой проводил конфискационную денежную реформу, а вместо денег выдавал облигации государственного займа, другой же рукой снижал цены на водку. Контур антикризисного плана прослеживается четко: сохранять все как есть, пока позволяют золотовалютные резервы, а если для их сбережения потребуется пожертвовать жизненным уровнем — так тому и быть. И ждать, пока не начнут расти цены на нефть. Или случится какое-нибудь удивительное событие из тех, которые Нассим Талеб называл черным лебедем.
Проблема в том, что семена нынешнего кризиса были посеяны еще в середине нулевых. Экономическая политика того времени была вполне прагматичной. Ее архитекторы намертво усвоили уроки 1990-х и больше всего на свете боялись повторения 1998 года, когда неспособность власти ответить по своим финансовым обязательствам привела к политическому кризису, зримым символом которого оказались резко опустевшие прилавки.
Новый экономический порядок предполагал, что бюджет (на три четверти зависящий от нефтяных доходов) должен стать гарантом стабильности и обогащения тех кругов, в лояльности которых власть была заинтересована. Ключевым элементом стабильности оказывалась система резервных фондов, пополнявшихся за счет нефтяных сверхдоходов. Идея этих фондов была грамотной, оправдала себя во время падения нефтяных цен в 2008 и 2014 годах, но имела одно, неочевидное на первый взгляд последствие — рост стоимости привлечения бизнесом денег. Сокращение денежного предложения приводило к удорожанию кредита, уменьшая возможности для развития капиталоемких отраслей. Проще говоря, все, что "не нефть", "не госзаказ" и "не торговля", столкнулось с нехваткой денег. Поэтому на рубеже 2010–х годов четверть ВВП обеспечивали углеводороды, другую четверть — торговля, треть — инфраструктура и разнообразные государственные проекты, и десятая часть пришлась на долю банковской сферы. Всем, кто оказался за пределами этого праздника жизни, радоваться не приходилось, социальное расслоение в России оказалось сопоставимо с африканским.
Справедливости ради скажем, что игнорировать эту проблему никто не собирался. Были повышены и зарплаты в бюджетном секторе, и социальные выплаты. И вот тут рост доходов населения вместе с высокими налогами на компании и социальными сборами с фондов зарплаты привел к завышению себестоимости продукции, делая внутреннее производство малорентабельным. И уже в 2013 году на фоне $100 за баррель рост ВВП не достиг и 1,5%. Причем инвестиции сократились на 0,5%, капитальное строительство — на 1,5%, а экспорт — на 0,8%.
Для экономического роста нужны инвестиции, но у государства нет на них средств (бюджетный дефицит в минувшем году превысил 3% ВВП), а частный бизнес инвестировать в экономику, подконтрольную государству, опасается.
Об этом, впрочем, сам товарищ Сталин предупреждал в учебнике политэкономии, изданном в 1954 году и сверстанном незадолго до смерти вождя.
"…Всякие попытки государственного "регулирования" бессильны перед стихийными законами экономической жизни. Монополиям свойственна тенденция к застою и загниванию, и… эта тенденция берет верх…"
Автор: Дмитрий Прокофьев, экономист
