Историк Лев Лурье размышляет о том, что означают события последних пары недель, которые уже кто-то окрестил оттепелью.
Последние недели обозначают некий перелом в общественных настроениях и в стране, и в городе. С передачей Исаакия велено повременить (что означает неопределенно долгое сохранение нынешнего статуса), от идеи скорого объединения Ленинки и Публички Министерство культуры отказалось. Из тюрьмы освободили Ильдара Дадина и Евгению Чудовец. Милонов и деятели НОД осуждены центральными каналами. Витает слово "оттепель". В социальных сетях постят Илью Эренбурга:
Да разве там, где небо сине
И не слиняет ни на час,
Где испокон веков поныне
Все то же лето тешит глаз,
Да разве им хоть так, хоть вкратце,
Хоть на минуту, хоть во сне,
Хоть ненароком догадаться,
Что значит думать о весне,
Что значит в мартовские стужи,
Когда отчаянье берет,
Все ждать и ждать, как неуклюже
Зашевелится грузный лед.
Ощущение весны субъективно, как и ощущение зимы. Беру на себя смелость сказать, что Россия редко бывала так свободна, как сейчас. Не надо сравнивать нашу страну с Финляндией или Англией, заламывая руки в отчаянии. Страны бывают разные, кому–то нравится Китай с быстро растущей экономикой, расстрелом коррупционеров и площадью Тяньаньмэнь, кому–то Турция с Эрдоганом, другие любят Иран с его высоконравственными ценностями. Вот с ними нам и надо себя сравнивать. А в Европе — с Украиной, Румынией, Сербией.
В России нет традиции парламентской демократии, уважения к частной собственности, законопослушности. Пушкин писал: "Черт догадал меня родиться в России с душой и талантом". И он же: "Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног, но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство". Если связывать свою жизнь с нашей страной и нашим городом, надо признать: живем мы во времена абсолютно вегетарианские.
Писатель Борис Акунин торжественно покидает свою злосчастную родину и отправляется жить на Запад. Пишет письмо Владимиру Путину, где сулит ему судьбу Муаммара Каддафи и советует по–хорошему уйти в отставку. Книги Акунина можно купить в любом российском книжном магазине. Трудно представить публицистику Герцена в свободной продаже даже в либеральное царствование Александра II. Или Солженицына, или хоть Довлатова в Доме книги брежневских времен. Мы живем в стране, где Алексей Навальный открыто разоблачает коррупцию премьера и президента и открывает свои приемные по городам и весям с огромным присутствием народа. Где есть "Эхо Москвы", "Дождь", "Новая газета", Интернет, наконец. Конечно, сидит Навальный, на центральных каналах Соловьев и Киселев, выборы — почти всегда фарс. Ну так и в Турции не все хорошо.
Поэтому приятные подарки последних недель не означают какого–то решительного перелома в нашей относительно слабой коррупционно–автократической системе. Уступки — потому, что существующий режим не желает (или не может) опираться только на штыки. Он старается избегать общественного недовольства и где нужно готов отступить. Но права не дают — их берут. Власть считается только с теми, кто готов к сопротивлению. Мне кажется, что у нас в Петербурге эта особенность современного порядка вещей очевидна.
За последние 4 года, уже при самом деспотическом изводе путинского царствования, обществу удалось многое. Владимир Мединский не смог перевезти импрессионистов из Эрмитажа в Москву. Не закрыли вызывавшие истерики милоновского казачества выставки Чепменов и Фабра. Провалился проект перестройки стасовских конюшен под отель. Следователь, которому не дали помочиться в кафе "Бейрут", не смог его закрыть. Ответом на мост Кадырова стал памятник Довлатову. На месте дома Рогова не будет возведено новое здание.
Петербург продолжает оставаться самым либеральным городом России. Губернатора и Смольный открыто не критикует только ленивый, в Законодательном собрании — относительно небольшая, но весьма активная оппозиция. Одиночных пикетов на Невском больше, чем киосков "Союзпечати". Обиженные вкладчики, обделенные участники долевого строительства, протестанты против точечной застройки, защитники парков не дают властям и собственникам особенно самовольничать. За выборами наблюдают. Активно работают частные благотворители — AdVita, "Антон тут рядом", "Перспективы", "Ночлежка". Чудеса выживания в кризис показывает малый бизнес.
Симпатичные изменения общественной жизни не могут не радовать, чем бы они ни были вызваны — желанием улучшить имидж страны перед важными переговорами с Западом, подготовкой к президентским выборам или победой хозяйственников над силовиками в споре кремлевских башен. Хорошо, что в Петербурге эти изменения не кажутся судьбоносными. Мы привыкли оказывать давление на власть и находить консенсусные решения. Весну мы сами накликали, правда, особых морозов и не было.
