"Мол, видели, но не знают, куда делся"

Станислав, в чем суть спора, выигранного вами с таким трудом?

— Все потребители электроэнергии оплачивают, во–первых, саму энергию как товар, а во–вторых, услуги по ее передаче по сетям. Тарифы на эти услуги зависят от уровня напряжения: чем он ниже, тем выше тариф. Уровень напряжения определяется в точке подключения к сетям. Но такие крупные предприятия, как ЦБК и ЛПК группы "Илим", исторически имеют рядом электростанции, которые строились еще в советское время специально для них. Как правило, это ТЭЦ. Предприятия получают энергию напрямую, минуя общую сеть. Но по закону и такие потребители, которые не пользуются услугами сетевой компании, должны оплачивать тарифы. Это происходит ввиду потенциальной полезности сети, которая будет передавать предприятию энергию и в случае аварии на ТЭЦ. При этом законодатель уточнил, что плата должна производиться по минимальному тарифу, исходя из наивысшего напряжения на границе между электростанцией и сетью.

ТЭЦ, если упрощенно, состоит из генератора, выдающего среднее напряжение (СН–II) 6 кВ, и трансформатора, повышающего до высокого — (ВН) 110 кВ для передачи в сеть. Так вот, в договоре, который подписал "Илим", не имея доступа к этой информации, стоит тариф СН–II — как будто трансформатор является частью сети, а не ТЭЦ. Сбытовая компания, которая де–юре должна защищать и представлять интересы потребителя в отношениях с энергетиками, де–факто играет на их стороне. На первый взгляд, для нее в этом нет очевидной выгоды, но только если не учитывать исторический контекст. Изначально вся энергетика была единым хозяйством в ведомстве Минэнерго СССР. Затем предприятия были приватизированы, а после 2006 года — разделены на генерирующие, сетевые и сбытовые компании. Формально все эти компании независимы. Но энергетики по–прежнему отлично знают друг друга и легко договариваются между собой.

Когда "Илим" узнал о том, что переплачивает (а это было уже в 2014 году, после 6 лет платежей по завышенному тарифу), общая сумма переплаты исчислялась уже сотнями миллионов рублей. Тем не менее "Илим" долго думал, ввязываться ли в драку. Дело в том, что в 2007 году Высший Арбитражный Суд (ВАС) принял постановление по аналогичному иску, где ответчиком выступал Мосэнергосбыт. ВАС постановил: неважно, что в законе написано про тарифы, свобода договора важнее. Получалось, что, если вы по незнанию подписались под нереальным уровнем напряжения, это ваши личные проблемы. Наши коллеги возражали, что нельзя договориться об объективных показателях. Но не были услышаны. С тех пор по этой категории дел все энергетики ходили в суды с постановлением ВАС и выигрывали. Поскольку за 7 лет таких хождений в стране сформировалась устойчивая судебная практика, мы из осторожности заявили пробный иск о взыскании переплаты только за один неполный год. Выиграли его, а сейчас по преюдиции подаем остальные на общую сумму почти 700 млн рублей. Недавно выиграли еще один.

И как же вам удалось переломить практику?

— Упорством и немножко везением. В первой инстанции суд в иске отказал, не углубляясь в суть вопроса, сославшись на все то же постановление ВАС. Но при этом судья дала нам приобщить к делу все важные документы: мол, пусть себе приобщают, жалко, что ли. И мы приобщали — начиная от акта разграничения балансовой принадлежности от 2006 года, в котором трансформатор принадлежит ТЭЦ, и заканчивая другими документами. Всеми, которые смогли достать, учитывая сложность ситуации, ведь речь шла не о нашем оборудовании, да и к трансформатору не было доступа, поскольку ТЭЦ — режимный объект. Энергетики тоже поначалу не сильно волновались, но по мере роста стопки приобщенных нами документов забеспокоились.

В какой–то момент генерирующая компания заявила, что сдала трансформатор в аренду сетевой компании, а значит, это уже на ее оборудовании энергия повышается со среднего напряжения до высокого. Мы заявили о фальсификации договора аренды, копию которого представил производитель. Он отозвал документ. Но в дальнейшем наши оппоненты вновь представили эту копию и заявили, что оригинала нет и проверить его подлинность невозможно. Вместо оригинала представили суду материалы служебного расследования, в которых многие сотрудники говорили под протокол, что помнят, как видели этот договор, но куда он делся — не знают.

Копию своего договора принесла и сетевая компания. И тоже заявила, что их оригинал пропал. И тоже принесла материалы служебного расследования, в которых уже их сотрудники помнят, что договор был, но не знают, куда он делся. Затем они заявили, что отсутствие оригиналов договора не беда, так как, мол, суд не может доверять копиям документа, только если они отличаются друг от друга. А их копии друг другу не противоречили.

Апелляция, которая, надо отдать должное, рассматривала дело едва ли не дольше, чем первая инстанция, оставила решение в силе. А попутно указала, что, хоть свобода договора важнее, ответчик, мол, доказал, что трансформатор в аренде. Мы подали кассационную жалобу — и тут нам повезло. Параллельно с нами рассматривалось такое же дело, когда мы пришли в кассацию, оно уже было в Верховном суде.

Наше дело было приостановлено — посмотреть, что решит ВС. А он указал, что нельзя договориться о тарифах: они регулируются государством. Тогда и наша кассация сочла, что не может исходить из приоритета свободы договора. А так как вывод об аренде был сделан с процессуальными ошибками, вернула дело в первую инстанцию, предписав суду детально изучить вопрос о подлинности договора. При новом рассмотрении нашим оппонентам ничего не оставалось, кроме как повторять свои доводы. Исказить картину можно на поверхностном слое — глубже начинаются неразрешимые противоречия.

Да и мы пошли ва–банк и с помощью суда истребовали у оппонентов все мыслимые документы, которые обычно составляются в процессе аренды. Они ничего не представили. Запросили и у службы по тарифам: подавали ли сетевики сведения об аренде трансформаторов. Ответ отрицательный. Акты проверок Ростехнадзора тоже сказали, что все это время трансформаторы продолжала эксплуатировать ТЭЦ.

Вы отсудили переплату. Но что мешает энергетикам теперь заключить договор аренды по-настоящему и впредь требовать плату по высокому тарифу?

— Ответ на этот вопрос неоднозначный. Формально — ничего. Но в наших делах при оценке договора аренды один из акцентов мы делали на то, что нет никакой разумной цели для его заключения. Кроме одной — искусственного создания оснований для взимания завышенной платы с комбината. Этот довод был зафиксирован в решении суда о признании договора мнимой сделкой. И был поддержан в апелляции и кассации.