Как в считаные дни потерять политический капитал

У Дмитрия Медведева был политический капитал. Не очень большой, но свой, а свой политический капитал в России вообще есть у очень маленького количества людей. Были люди, видевшие в Медведеве символ движения от авторитаризма к какой–то менее замшелой, более гибкой системе, даже те, кто полагал, что на митингах 2011 года люди вышли "за Медведева" — в широком, конечно, смысле, условно, но тем не менее. Да просто люди, считавшие, что Медведев был хорошим президентом, тоже были. И, даже когда Алексей Навальный опубликовал расследование о дворцах премьера, этот капитал улетучился не сразу. Общественность готова была подождать объяснений.

Но ответ получился смесью всех самых нелепых и глупых традиций отговорок, принятых в верхах российской власти: ответить премьер решил не тем, кто спрашивал, а массовке — работникам предприятия "Тамбовский бекон". Кивающим беконщикам Дмитрий Медведев сообщил, что расследование считает чушью, и начал пространно, хотя и несколько путано, жаловаться на то, что Навальный–де преследует "вполне конкретные политические цели" и эти цели "вполне очевидны". Глаза на лоб полезли, когда премьер принялся возмущаться тем, что Навальный "открыто говорит: изберите меня президентом, без всякого стеснения". Но ведь победа на выборах — это действительно конкретная и очевидная политическая цель, не просто предусмотренная законодательством, а единственно преследуемая кандидатами и по закону, и по самой сути выборов. А глава правительства, лидер правящей партии, бывший президент, когда–то юрист, искренне возмутился тем, что кто–то посмел заявить о желании участвовать в выборах.

Это не те слова, которых ждут от законника, борца с коррупцией и поборника демократии. Главное в жизни — определиться, где твое место и что ты за птица, пел Шнур. Вот и Медведев определился, для этого нужно было, только чтобы слова перестали быть словами и борьба с коррупцией коснулась его самого. Варианты–то были — мог бы, к примеру, сказать, что это временные резиденции, к которым он не будет иметь доступа после того, как оставит пост, — короче, можно было найти слова, не ведущие к сжиганию мостов. А теперь он больше не альтернатива Путину, и этот статус даже не обменян на что–то весомое, а просто выброшен при первом же столкновении с реальной конкуренцией. Из высказываний Медведева о борьбе с коррупцией можно составить цитатник. Конечно, заявления к делу не пришьешь, но как быть с подписанным самим же Медведевым кодексом этики госслужащего, где сказано, что чиновник должен "избегать конфликтных ситуаций, способных нанести ущерб его репутации или авторитету государственного органа"?

Сам премьер–министр, кажется, не видит никакого противоречия. Разгадку парадокса можно найти в ранних медведевских речах. Он как–то сказал, что, когда общество становится более свободным, всегда имеются плюсы и минусы: "Плюсы очевидны, а минусом является в том числе и большая раскрепощенность чиновников, которые приобретают возможность контролировать денежные потоки и брать взятки". А комментируя свое знаменитое "свобода лучше, чем несвобода", Медведев пояснил, что главный враг нашей свободы — это бедность. Именно она делает людей несвободными.

Ну а теперь подумайте сами — разве мог вести людей к свободе человек, который сам закрепощен и несвободен?