В мае 2018 года газета "Деловой Петербург" отметит свое 25-летие. Каждую неделю редакция рассказывает о самых интересных событиях, случившихся в городе в те далекие годы, когда Петербург только начинал обретать черты известного нам сегодня мегаполиса и центра деловой жизни. Многие имена и названия компаний, отметившихся на страницах нашей газеты в 1990-х годах, хорошо знакомы и сейчас. Причем не только таким же ветеранам делового Петербурга, как мы, но и новому поколению бизнесменов.
1994 год
"Группировки делят город" - небольшая статья в июньском номере "ДП" проливает свет на драматические события, разворачивающиеся в городе. На улице Турку 1 июня 1994 года киллеры расстреляли из автоматов "мерседес" Владимира Кумарина – одного из самых известных в Петербурге, как некогда было принято говорить, "авторитетных предпринимателей". В статье "ДП" в 1994 году его безыскусно называют лидером "тамбовской" преступной группировки.
Это покушение дорого обошлось Кумарину – он потерял руку и на несколько лет уехал лечиться за границу. Правда, влияния своего не растерял, и, вернувшись, вновь взял бразды правления в своей бизнес-империи в свои руки. Тем временем в городе шел – еще один штамп из 1990-х годов – "передел сфер влияния". Волна покушений, взрывов и пожаров прокатилась по городу. "Авторитетные предприниматели" сводили друг с другом накопившиеся счеты.
Глава КУГИ города Михаил Маневич, который несколько лет спустя также падет жертвой продолжающегося в городе всплеска насилия, написал для "ДП" статью, в которой оправдывается за резкое повышение ставок аренды нежилого фонда. В Петербурге полным ходом идет освоение бизнесом помещений, принадлежащих городу. Предприниматели обживаются в офисах и магазинах, расположенных в особняках, на первых этажах жилых домов и даже в подвалах. Самый простой и дешевый вариант получить такие помещения – взять их в аренду у города.
Смольный регулярно проводит торги на право аренды, и хотя нередки случаи сговора участников аукционов (как правило – профессиональных игроков на рынке субаренды городской недвижимости), так или иначе, предприниматели ежемесячно получают десятки и сотни объектов по весьма низким ставкам.
Весной 1994 года чиновники резко подняли ставки аренды, причем, это коснулось даже тех, кто зафиксировал ставку в ходе аукциона. Некоторые категории объектов подорожали сразу в 20 раз. Михаил Маневич, оправдываясь за такое решение, объясняет: город получает очень мало за свою недвижимость – всего 0,5% от всех доходов бюджета. К тому же за последние полтора года, когда утверждались прежние ставки аренды, инфляция составила сотни процентов. Только за 1993 год официальный индекс потребительских цен превысил 850%.
Михаил Маневич признает: в ряде случаев чиновники перегнули палку. Так, примерно 100 городских зданий-памятников высшей категории получили ставку около 1 млн рублей за м2 в год. На момент публикации его статьи – это около $520. Правда, с марта, когда вводились новые ставки, до июня, когда глава КУГИ опубликовал статью, доллар вырос на 12%, что, конечно, шло на руку арендаторам. А к концу года рубль подешевел на все 100%. Так что пафос возмущения новыми ставками аренды сильно снижался.
Тем не менее, Михаил Маневич счел разумным ограничить предельные ставки 500 тыс. рублей за м2 даже в самых уникальных городских помещениях и более тщательно изучать их коммерческие параметры: место, расположение входа с улицы или двора, техническое состояние, транспортные потоки. Тем не менее, в Смольном пригрозили ежемесячную индексацию ставок на величину инфляции, что, впрочем, было невыполнимо чисто технически.
В любом случае, Михаил Маневич констатировал, что поток желающих получить аренду в КУГИ не упал за три месяца действия 20-кратно повысившихся ставок. Для него это было сигналом, что даже в таком виде городские помещения оказываются для предпринимателей существенно дешевле, чем на открытом рынке. А возможность получить в Смольном дефицитный ресурс по заниженной цене неизбежно порождала коррупцию, отмечал чиновник.
Борьба с коррупцией стала модной темой в среде силовиков. После покушения на Кумарина и начала масштабного передела сфер влияния в отставку уходят одновременно четыре высших чина в городском ГУВД. Журналисты видят в этом свидетельство очищения милицейских рядов от связей с криминалом.
Глава петербургского УФСБ Виктор Черкесов в июне 1994 года проводит пресс-конференцию, на которой рассказывает, что его ведомство начинает борьбу с коррупцией среде чиновников. Как раз в те дни в Госдуме обсуждается законопроект "О борьбе с коррупцией", который дает МВД и ФСБ полномочия не только расследовать сигналы о взятках и злоупотреблениях чиновников, но и провоцировать госслужащих на эти преступления.
Массовые аресты преступных деятелей привели к необычным изменениям – впрочем, вполне в духе времени – в главном городском СИЗО "Кресты". "ДП" в июне 1994 года пишет, основываясь на своих неофициальных источниках, что там появились "коммерческие" камеры. Речь идет о неофициальных соглашениях администрации СИЗО с состоятельными обитателями: если они желают получать более частые и обильные передачи с воли, они обязаны снабжать питанием всех соседей по камере. Источники "ДП" уточняют: такая услуга обходится примерно в 600 тыс. рублей в день – около $300 по актуальному тогда курсу.
Ситуация в "Крестах" из-за резко сокращающегося (в силу инфляции) финансирования в то время становится просто плачевной. Долг этого учреждения перед поставщиками только продовольствия превышает 1 млрд рублей - $500 тыс. Цены стремительно растут, и подследственных просто нечем кормить. Ситуацию усугубляет то, что рассчитанные на 1,1 тыс. человек "Кресты" переполнены – к июню 1994 года там обитает 9 тыс. человек. Так что возможность переложить расходы на содержание 20-25 человек (а именно столько к тому времени в среднем содержится в одной камере) на одного из богатых "клиентов" вдохновляет администрацию. Начальник "Крестов" Степан Демчук отрицает существование коммерческих отношений с заключенынми. Но признает, что по новым правилам они получили возможность получать посылки гораздо больше и чаще, а руководство старается сделать так, чтобы все оказывались в равных условиях, то есть, получаемые продукты доставались бы всем.
Еще одна примета времени – крупнейший городской оператор пейджинговой связи NEDA Paging открыл первый в городе собственный магазин пейджеров. Компания была учреждена за год до этого городской телефонной сетью совместно с датскими партнерами-инвесторами. В 1994 году пейджер – весьма примитивное устройство, еще даже не такое, каким его помнят большиство бывших пользователей. Описываемые в статье "ДП" устройства не позволяют принимать текстовые сообщения – они лишь издают звуковые сигналы вызова, давая понять их владельцам, что необходимо предпринять какое-то действие – срочно явиться в офис, позвонить начальнику или даже (в случае с охранными предприятиями) приготовиться к нападению. Это так называемые "бипперы". В лучшем случае обычные пейджеры могут принимать короткие сообщения максимум на 12 символов. Как правило, таким образом передается номер телефона, по которому надо перезвонить получателю такого сообщения.
Самые дорогие и продвинутые пейджеры (их цена достигает $390) уже способны принимать более длинные записи и даже запоминать их (99 сообщений общим объемом до 7500 знаков). Интересно, что в магазине NEDA Paging можно купить не только сами пейджеры, но и специальные телефоны, которыми можно отправлять сообщения в зашифрованном виде.
В Смольный приходит Сергей Вязалов – глава комитета экономики и финансов Алексей Кудрин приглашает его своим первым заместителем. Будущий вице-губернатор Петербурга с июня 1994 года начинает курировать отделы финансирования транспортного и градостроительного комплексов, управления финансирования жилищно-коммунального хозяйства, а также региональный центр по ценообразованию в строительстве.
До этого назначения у Сергея Вязалова уже длинный послужной список. Дипломированный строитель, он 10 лет проработал строительном тресте, а затем перешел на партийную работу в райком Куйбышевского района Ленинграда, где к 1992 году дослужился до главы районной администрации. За три месяца до назначения Анатолий Собчак объединил Куйбышевский, Дзержинский и Смольнинский районы в единый Центральный. Так что Сергей Вязалов своего поста лишился.
В первый раз Сергей Вязалов проработает в Смольном под началом Алексея Кудрина до 1996 года и уйдет вместе с командой Собчака. Но без дела не останется. Сперва возглавит "Ленэнерго", потом перейдет к Анатолию Чубайсу в РАО "ЕЭС России". Затем перейдет на работу в "Гознак", а уже оттуда на пост заместителя министра финансов РФ – все того же Алексея Кудрина. Когда Кудрин в 2011 году потеряет министерский портфель, Сергей Вязалов вернется в Смольный – уже в ранге вице-губернатора по экономике в команде Георгия Полтавченко, только осваивавшегося тогда на посту главы города.
В 2014 году после многочисленных претензий к работе экономического блока Сергей Вязалов покинет этот пост, и его будут прочить в руководители Федеральной службы по регулированию алкогольного рынка. Однако этого назначения так и не последует, а работу он найдет лишь через год, зато сразу станет генеральным директором министерства иностранных дел, по сути, завхозом МИД. Теперь он курирует, в частности, управление ведомственной недвижимостью за рубежом, а также все вопросы финансово-хозяйственной деятельности министерства.
1995 год
В июне 1995 года на новый виток выходит проект Павла Андреева и Андрея Рогачева "ЛЭК Estate". Годом ранее он выпустил т.н. "Флэтполисы" - договоры на инвестирование в строительство, бумаги, обещающие квартиры в строящихся этой компанией домах.
Надо отметить, что первоначально "ЛЭК" (основатель – Андрей Рогачев), придя в строительство, специализировался на достройке жилья, замороженного на последних стадиях. Именно в таких домах обещались петербуржцам квартиры, в обмен на купленные ими "флэтполисы". Схема была довольна запутанная: Павел Андреев обещал обменять бумаги на квартиры тогда, когда их рыночная цена сравняется. Иными словами, чем больше вкладчики верили в свою мечту, тем скорее она должна была сбыться.
"Флэтполисы" первое время действительно торговались на бирже, и цены на них росли, однако довольно скоро инвесторы стали разочаровываться в этой схеме, и брокеры прекратили их котировки. В какой-то момент показалось, что "ЛЭК" вот-вот станет очередной пирамидой с невыполнимыми обещаниями. Однако, в июне 1995 года Павел Андреев объявил о выплате дивидендов по своим бумагам из расчета 25% годовых в валюте. Владельцам каждой бумаги номиналом 10 тыс. рублей начислялось по $1,5.
К лету 1995 года доллар стоил уже около 5 тыс. рублей (годом ранее – 1800 рублей). А оценка 25% годовых в $1,5 обозначала цену бумаги по сути втрое выше номинала. Надо сказать, что примерно так – 3-4 номинала – они и котировались на пике популярности на рынке. Так что получается, Павел Андреев верил в свои "Флэтполисы" куда больше, чем брокеры и даже сами вкладчики.
В будущем "ЛЭК" показал свою способность возрождаться практически из пепла – особенно после 2008 года, когда, казалось, что фирме наступил конец. И хотя сейчас у компании Павла Андреева все еще остаются недостроенные объекты, он сумел расплатиться с кредиторами, и сейчас снова в деле.
В июне 1995 года в Петербурге разразился настоящий политический кризис: мэрия ссорилась с городским парламентом. Главным камнем преткновения – кроме всех остальных спорных вопросов – стало утверждение городского бюджета. Анатолий Собчак и экономический блок его команды во главе с главой комитета экономики и финансов Алексеем Кудриным предлагали депутатам утвердить мини-бюджет, то есть не прогнозировать все расходы до конца года. В условиях инфляционного хаоса это было довольно здравое решение. Однако споры о бюджете растянулись на полгода, и по сути спорить уже было не о чем. Если бы в ближайшее время ЗакС и Смольный не договорились, утверждение бюджета было бы отложено до осенней сессии парламента, что было уже совсем неприлично.
Споры строились в основном вокруг трат на социальные нужды. Мэр настаивал на том, чтобы потратить дополнительные доходы бюджета на индексацию трат инфраструктурных организаций. Хорошая идея, но для этого пришлось бы отказаться от распределения денег по т.н. депутатским поправкам, на что члены парламента пойти никак не могли. Возможность распоряжаться частью бюджета по собственному усмотрению была одной из основных привилегий депутатов. К 1995 году на это отводилось более 400 млрд рублей, то есть где-то $80 млн.
Другой претензией Собчака к бюджету было наличие в нем адресной инвестиционной программы, которая жестко закрепляла бюджетные расходы за конкретными строительными объектами. Чиновники были уверены, что такие целевые расходы стали следствием очень сильного лобби строительных компаний.
Проблема с парламентом Петербурга, с точки зрения чиновников, заключалась тогда в том, что он не контролировался Смольным. Более того, по меркам сегодняшнего дня он не контролировался вообще никем. Три существовавшие депутатские фракции объединяли лишь 17 депутатов (всего 50 депутатов), а в крупнейшей – "Любимый город" - было всего семь человек.
Поэтому с ним приходилось договариваться – в прямом смысле этого слова. Сперва Алексей Кудрин пошел по пути переговоров с координационной группой ЗакСа по бюджету. Однако в ней приходилось учитывать слишком разные интересы независимых депутатов, и глава комитета финансов пошел по пути договоренностей с фракциями. И хотя все они в той или иной степени критиковали правительство Собчака, по итогам таких переговоров все же удалось прийти к компромиссу, и скандальный бюджет все же был принят. И адресная инвестиционная программа, и депутатские поправки сохранились во всех последующих законах о бюджете.
"Ленинградское оптико-механическое объединение" (ЛОМО) обнаружило, что за границей его имя известно, в основном не сложной техникой, а самым простым изделием – примитивным фотоаппаратом "ЛОМО компакт". В Австрии было организовано Ломографическое общество любителей быстрых и простых фотографий, фиксирующих самые незамысловатые моменты их жизни. И хотя фотографии все же приходилось проявлять и распечатывать, процесс этот становится с каждым годом все проще.
В июне 1995 года австрийские энтузиасты подписали с петербургским предприятием контракт на поставку 7 тыс. фотоаппаратов "ЛОМО компакт". Это совсем небольшой контракт, примерно на $70 тыс., но зато позволяет предприятию почувствовать себя востребованным на западе не только в среде технических специалистов, но и среди широких масс. Производство фотоаппаратов на ЛОМО, выпускавшего их в советские годы до 1 млн штук, к 1995 году упало почти до нуля – востребованы лишь около 1 тыс. аппаратов в месяц – ровно столько, сколько у завода заказывает австрийское Ломографическое общество. Интерес к ломографии сохранится в мире до середины 2000-х, когда цифровые технологии полностью вытеснят пленочные фотоаппараты с массового рынка.
"Северо-Западный GSM" (в будущем "Мегафон") в июне 1995 года борется с серым рынком телефонов. Стандарт GSM впервые позволяет пользователям менять телефоны, сохраняя номер – просто переставляя sim-карту. Однако в России к этому времени сертифицировано лишь два аппарата – Nokia 2010 и Nokia 2110. Оба стоят больше $1000. Однако предприниматели довольно скоро наладили импорт в Россию зарубежных моделей, несертифицированных у нас. Более того, в Европе уже тогда операторы предлагали существенные скидки на телефоны при подключении к своей сети. Бизнесмены покупали такие аппараты с контрактами, выбрасывали сим-карты и продавали петербуржцам по более низким ценам, чем официальные дилеры "Северо-западного GSM" свои Нокии.
Руководство оператора приняло решение поддержать своих дилеров и объявило о скорой блокировке всех "серых" телефонов. Объяснялось это наличием на теневом рынке большого количества ворованных телефонов, что было правдой. К примеру, в статье "ДП" рассказывается о похищении со склада эстонского представительства фирмы Ericsson целого контейнера с 2 тыс. телефонами, которые уже вечером в день кражи предлагались дилерам "Северо-Западный GSM" за половину рыночной цены.
1996 год
В июне 1996 года, спустя две недели после выборов нового губернатора, "ДП" занялся анализом возможных последствий смены власти.
Во-первых, городской бизнес, выразителем интересов которого выступала наша газета, интересовал вопрос сохранения обязательств Смольного. Так что главный текст о приходе Владимира Яковлева назывался "Мэр ушел, городские проекты остались". Редакция перечисляет 20 крупнейших важных городских проектов, которые стартовали при Собчаке. Глядя на него сегодня, приходится констатировать, что за 21 год реализованы лишь девять из них: дамба, порт, "Северная долина", Северная водопроводная станция, Юго-Западные очистные сооружения, КАД, программа городских заимствований, "Пулково" и развитие таможенной инфраструктуры.
Проекты с многозначительными названиями "Развитие гостиничного бизнеса", "Освоение побережья Финского залива", "Развитие и сохранение исторического центра", - можно считать реализуемыми до сих пор. К таким же долгоиграющим проектам в высокой стадии готовности надо отнести более конкретный проект "Новая Голландия". Уже при Валентине Матвиенко проектом сперва безуспешно занялся миллиардер Шалва Чигиринский, но потом за него взялся Роман Абрамович, и сейчас на острове часть задуманного уже работает.
Из того, что так и осталось на бумаге: реновация хрущевок, Олимпийские игры-2004, новый завод по переработке токсичных отходов в Красном Бору, сооружение мусороперерабатывающих заводов, железнодорожная Высокоскоростная магистраль до Москвы. Среди перечисленных "ДП" проектов есть и загадочный "Петербургский алмазный проект". Сейчас трудно судить, какой конкретно проект имелся в виду – то ли скандально известные поиски алмазов в Подпорожье, превратившиеся к началу 2000-х в откровенную финансовую пирамиду, то ли лоббируемая Алексеем Кудриным уже на посту министра финансов алмазная биржа в Петербурге. Как бы то ни было, этот проект стоит записать в графу "Не реализованные".
Кроме списка 20 важнейших проектов в статье "ДП" говорится и о других. Например, ликвидация размыва в метро ("Лесная" - "Площадь Мужества"), которое Владимир Яковлев обещал ликвидировать через 2-2,5 года. Размыв образовался за полгода до выборов, и "красная" ветка прервалась в декабре 1995 года. Тогда еще петербуржцы не знали, что это надолго, и выполнить обещание Владимир Яковлев не сможет. Восстановить непрерывное движение удастся лишь в 2004 году при Валентине Матвиенко.
Другие крупные проекты – строительство нового зоопарка и восстановление детской железной дороги. Владимир Яковлев пообещал, что обоими проектами займутся фонды, учрежденные его супругой, Ириной Яковлевой, успешным предпринимателем. Однако, новый зоопарк на северо-западе города, так и не появился, а на месте исторической детской железной дороги вскоре появились новостройки, а сама дорога была перенесена на юг города уже при Валентине Матвиенко. От северного участка остался символический отрезок между двумя станциями.
Обсуждаются в статье "ДП" и отношения с нефтяными компаниями, которые во времена Анатолия Собчака были довольно натянутыми. Самим вопиющим примером тому служил почти открытый конфликт с "Сургутнефтегазом", который с подачи Смольного лишился своих крупных активов в городе, а сам Собчак не раз заявлял о необходимости сокращения присутствия этой компании в городе. Не очень радужны были дела у "Лукойла" и "Юкоса", которые сумели открыть лишь единицы АЗС в Петербурге. К слову, масштабный приход крупных нефтяных компаний на топливный рынок города начался уже при Валентине Матвиенко – Яковлеву не удалось преодолеть лобби местных топливных фирм. Проект "Газпрома" по масштабному строительству жилья для своих сотрудников, анонсированный при Собчаке, администрации Яковлева также не удастся воплотить в жизнь.
Самым примечательным для сегодняшнего читателя местом в аналитической статье о смене глав города можно назвать комментарий Владимира Путина, представленного как глава комитета по внешним связям, но в реальности бывшим тогда вторым человеком в администрации Петербурга: "Спор за пост губернатора шел между мэром и его заместителем – членами одной команды. Программы кандидатов были абсолютно одинаковы. Поэтому можно сказать, что петербуржцы, выбрав Яковлева, подтвердили, что все, что делало правительство, было правильным".
Второй статьей "ДП" в июньском номере за 1996 год стал анализ избирательных кампаний двух основных кандидатов: "Исход борьбы за место губернатора решила рекламная кампания". Редакция делает вывод, что основная заслуга в победе Яковлева принадлежит главе московского рекламного агентства "Союз" Алексею Кошмарову. Именно он разрабатывал и контролировал кампанию будущего губернатора. Ее успех противопоставляется провалу главы штата избирательной кампании Собчака Александру Прохоренко. В статье "ДП" он сам признает, что его проект по продвижению "Мэра в губернаторы" (именно таков был главный лозунг кампании) провалился. И это при том, что рекламные места под плакаты в поддержку Собчака выделал Городской центр размещения рекламы, а 125 млн рублей на предвыборную кампанию мэра и вовсе были взяты из городского бюджета. Общая стоимость провалившеся кампании Собчака оценивалась в 1,6 млрд рублей ($320 тыс. по актуальному на тот момент курсу), в ней приняли участие 3 тыс. человек, включая агитаторов.
Тема выборов ограничивается в том номере всего одним разворотом. В городе и стране происходили, по мнению редакции, куда более интересные для читателей события. К примеру, Сбербанк в июне 1996 года обнародовал долгожданные правила компенсации замороженных в 1991 году вкладов. Эта беспрецедентная афера в масштабах страны длилась мучительно долго. Сбербанк спустя пять лет после заморозки и начала обесценивания вкладов обещает выдать часть из них – с массой оговорок и условий – вкладчикам, родившимся до 1916 года, то есть, 80-летним. Всего же госбанк признал за собой обязательства перед 650 тыс. обманутых вкладчиков на общую сумму в 410 млрд рублей. Причем, речь идет о номинальной цене. Какова же реальная денег стоимость, украденных в 1991 году властями у вкладчиков Сбербанка - вопрос дискуссионнный.
Можно ориентироваться на отмененный в 1990 году официальный курс в 62 копейки за доллар США. Можно вспомнить про т.н. "коммерческий" курс, по которому банк обменивал рубли выезжающим за границу - в середине 1991 года он составлял 27,6 рублей за доллар. А можно посмотреть на биржевые котировки, стартовавшие в апреле 1991 года. Первоначально курс составлял около 37 рублей, а к декабрю вырос до 160 рублей за доллар. В июне 1991 года на дату, которую Сбербанк взял для отсчета заморозки накоплений, доллар на рынке стоил 42 рубля. Скорее всего, именно эту стоимость рубля и стоит взять за основу и считать сумму долга перед вкладчиками примерно равной $10 млрд.
Однако к началу выплат в 1996 году признанная Сбербанком сумма долга равнялась всего $82 млн, и ни о какой справедливости речь, конечно, не шла. Выплаты компенсаций по вкладам банк ведет до сих пор, из расчета: трехкратная сумма вклада для вкладчиков старше 72 лет и двухкратная для более молодых. В зависимости от того, когда они в 1990-х закрывали свои превратившиеся в копейки сбережения, предполагаются понижающие коэффициенты – до 0,6.
Таким образом, если у 46-летнего жителя СССР в 1991 году был вклад в 1000 рублей (зарплата за несколько месяцев у подавляющего большинства граждан) сегодня в свои 72 года при самом благоприятном раскладе они могут получить 3000 рублей. Тем, кто младше, в худшем случае можно рассчитывать лишь на 1200 рублей, то есть, Сбербанк игнорирует все произошедшие экономические катаклизмы, эпоху гиперинфляции и выплачивает вклады почти по номиналу (с учетом 1000-кратной деноминации в 1998 года).
Кроме того, в июне 1996 года "ДП" рассказывает о продолжающемся превращении зданий многочисленных городских НИИ в бизнес-центры. Один из крупных игроков – компания BCM-Group – пошла по необычному пути. Если большинство других девелоперов старались выкупить акции НИИ на чековых аукционах, то BCM-Group договаривался с руководством этих НИИ о передаче привлекательной недвижимости в управление. Сперва компания получила здание НИИ "Гипрохим" на Шпалерной, 36, а к июню 1996 года – с НИИ "Морфизприбор" на Шпалерной, 51. Оба здания были реконструированы и стали бизнес-центрами. Всего BCM-Group сумела реализовать восемь таких проектов, и сейчас управляет двумя крупными бизнес-центрами.
В 1996 году городские власти пытаются бороться с нелегальным игорным бизнесом. Причем, речь идет даже не о казино, которые худо-бедно налоги платили, а о многочисленных операторах игровых автоматов.
Много лет налоговики пытались привлечь их к ответственности за работу без лицензии. Проблема заключалась в несовершенстве законодательства: с одной стороны, владельцы клубов с игровыми автоматами практически не могли получить такую лицензию, а с другой, у Налоговой полиции почти не было шансов наказать их за это. Многочисленные иски в арбитраж не находили понимания у судей – они также массово отклоняли претензии. Требования прекратить незаконную деятельность и выплатить все доходы в пользу бюджета не выполнялись.
Разумеется, дело было в том, что многие реальные владельцы игорного бизнеса были в положении, недосягаемом для закона, а судьи, отказываясь рассматривать такие дела, проявляли жизненную мудрость. Ведь никакая налоговая и, скорее всего, даже милиция не смогли бы их защитить, перейди они дорогу воротилам игорного рынка.
В лучшем случае, если устроители игровых заведений все же шли на диалог с властями, они объясняли, что игровые автоматы им просто принадлежат, а оперируют ими совсем другие фирмы, которые берут автоматы в аренду, им и надо предъявлять претензии. Многие годы такой аргумент налоговая не могла парировать. Проблему более-менее удалось решить лишь с полным запретом игорного бизнеса в 2009 году.
Петербургская банковская система постепенно приобретает современный нам вид. В июне 1996 года в статье в "ДП" на правах рекламы "Промышленно-строительный банк" рассказывает о преимуществах своего только что открытого процессингового центра - самый первый, самый современный, построенный по передовым западным технологиям. Он впервые позволял массово обрабатывать пластиковые карты мировых платежных систем. Раньше банки организовывали, в основном, небольшие локальные платежные системы, спрос на которые ограничивался десятками магазинов, а получать деньги по ним можно было лишь в одном-двух банкоматах. Соответственно, число пользователей таких карточек измерялось сотнями, редко тысячами. Убедить массового клиента пользоваться не наличными, а карточками было нелегко.
ПСБ же пошел по другому пути, и стал договариваться с крупными предприятиями о переводе на карточки зарплатных проектов. Первым таким крупным клиентом стал "Ленэнерго", затем дело дошло до крупных институтов и заводов. К концу 1996 года банк планировал выпустить уже 30 тыс. карточек и установить 30 банкоматов и 100 платежных терминалов. ПСБ делал упор в общении с потенциальными клиентами на простоту, безопасность, а, главное, дешевизну такого способа выдачи зарплат, которая позволяла сильно экономить на инкассации и получении наличных в банках.
1997 год
Крупнейшая сеть АЗС города – "Нефто-Комби" доживает последние дни. Из 100 заправок, что компания получила в собственность при приватизации советского топливного комплекса "Леннефтепродукты", осталось 81. Все они сданы в аренду сторонним фирмам. Полугосударственная (а на деле подконтрольная авторитетным петербуржцам) "Петербургская топливная компания" перехватывает один актив за другим, а главное – получает все заказы от городских учреждений и ведомств. Власти требуют разделить компанию из-за ее монопольного положения на рынке и передает заправки конкурентам. Крупнейший акционер – "Сургутнефтегаз", похоже, устал бороться с городскими властями, и даже смена губернатора не помогла положению дел. В результате допэмиссии акций его доля в "Нефто-Комби" снизилась настолько, что контролировать дела в компании нефтяники уже не могли.
У "Нефто-Комби" накопилось долгов на 32 млрд рублей – $5,5 млн по актуальному курсу. Ежедневно проходят суды, на которых кредиторы требуют денег. Руководство принимает решение передать все свои заправки в только что созданное ЗАО "Комбинат автообслуживания". Люди, хорошо разбирающиеся в хитросплетениях городского бизнеса, вспоминают, что контроль над "Комбинатом автообслуживания" осуществлялся структурами, близкими к владельцам Петербургского городского банка. Того самого, которому принадлежит сейчас "Петербургская топливная компания". Иными словами, "ПТК" получала все активы конкурента, а его долги "прощала" кредиторам.
В пользу этой версии говорит и то, что Вячеслав Шанин, ставший гендиректором "Комбината автообслуживания" и рассказывающий в июньской статье "ДП" о компании с новым лицом и эффективной использовании имущества "Нефто-Комби" спустя год стал гендиректором ПТК. Уже в 2000-е годы он возглавит "Петербургскую транспортную компанию".
Кстати, именно "Нефто-комби" принадлежали 40% акций в компании "Петро-Сервис", оперирующей в Петербурге заправками Neste. Акции она получила в обмен на свои заправки. Финскому концерну тогда принадлежало лишь 60%. Как раз в середине 1997 года, когда городской монополист уже дышал на ладан, доля "Нефто-Комби" в петербургском Neste окончательно перешла к финнам.
Петербургские власти в июне 1997 года власти решают сложную проблему обновления парка городских автобусов. Оставшиеся еще с советских времен Икарусы безнадежно устарели, их эксплуатация становится "золотой". Отечественная промышленность пока не способна обеспечить нужды мегаполиса. В Смольном решили заинтересовать мировых производителей – итальянскую Breda и шведскую Volvo.
План такой: Петербург покупает очень дорогие по тем временам, но очень надежные и комфортные автобусы (из рыночная цена около $250 тыс.) за полцены. В дальнейшем закупки продолжаются, но в городе организовывается сперва ремонтное, а затем и сборочное производство, которое в будущем и будет обеспечивать Петербург автобусами. Эту схему предлагают итальянцы, и у них есть козырь – готовое решение по финансированию за счет своих банков, либо лизинг под смешные в те годы (да и сейчас) 7,5-8% годовых. Правда, в валюте.
Volvo также решает включиться в борьбу за такой контракт. Но дальше разговоров дело почему-то не идет. Оказывается, что городские власти не готовы сделать традиционно дотационные пассажирские перевозки серьезным коммерческим предприятием. А раз автобусы не будут приносить прибыль, то и отдавать кредиты будет нечем.
Эта прекрасная схема все же была реализована администрацией Владимира Яковлева, но позже, когда в 2002 году свое сборочное производство в Петербурге запустила шведская Scania. Много лет компании удавалось добиваться от городских властей (уже под руководством Валентины Матвиенко) выполнения своего обещания ежегодной покупки фиксированного числа своих автобусов. Однако потом правила игры изменились. Во-первых, покупать городской транспорт пришлось уже по конкурсу, а рыночная цена автобусов Scania даже со всеми возможными скидками была вдвое выше, чем у белорусских, турецких и китайских конкурентов. А чуть позже структуры Олега Дерипаски сумели поднять умершее отечественное производство автобусов, которые в короткое время почти полностью вытеснили все иностранные автобусы с рынка городского транспорта.
