На этой неделе палата представителей американского конгресса одобрила законопроект о расширении новых санкций в отношении ряда российских компаний и должностных лиц. В телевизоре эти санкции привычно называют антироссийскими, но при всем уважении к государственным монополистам и их хозяевам ставить знак равенства между ними и российским государством будет некорректно. Как замечал (по другому поводу) товарищ Сталин, политики приходят и уходят, а народ остается.
Главное новшество очередного санкционного пакета заключается в первую очередь в его законодательном характере. То есть после того, как президент Трамп поставит на документе свою подпись, отменить санкции собственным указом он уже не сможет: обратного хода не будет. Согласно закону для любого ослабления ограничений требуется пройти через процедуру согласования в конгрессе. Зато ввести санкции против конкретного российского чиновника или олигарха будет намного легче.
Впрочем, в документе присутствует важная оговорка: санкции могут не вводиться, если для них есть все основания, но их введение противоречит интересам США. То есть те лица, с которыми США ведут переговоры, из санкционных списков могут быть заведомо исключены. Так же, как никто не собирается атаковать компании, чья деятельность реально важна для сохранения стабильности в России.
Кончено, санкции ограничивают возможности для инвестиций в российские компании и их кредитования. Но все ограничения на бизнес с Россией касаются только американских лиц и компаний (US persons and persons in the US), "неамериканские лица" могут финансировать российский бизнес сколько хотят. Если захотят.
Читайте также:
История
Семь–восемь. Как в СССР боролись с хищениями
Другое дело — нуждается ли российская экономика в таком финансировании. Сакраментальное "денег нет" звучит все чаще и громче, но это их у населения нет, а у российских государственных бизнесменов с деньгами полный порядок. Если анализировать реальный спрос, а не фантасмагорическую потребность России в инвестициях в какую–то волшебную инфраструктуру вроде железных дорог к новым стадионам, быстро выяснится, что никакое внешнее финансирование России не нужно. Как бы ни изощрялся Росстат в своих играх сцифрами, данные Центробанка РФ свидетельствуют, что в стране продолжается стагнация. С III квартала 2013 года по III квартал 2016–го (более поздних данных ЦБ пока не предоставил) общий объем задолженности субъектов экономики перед банковской системой в России сократился с $1,17 трлн до $680 млрд. Правда, растет доля безнадежных потребительских кредитов, но здесь можно говорить о выборе самих россиян: низкие доходы граждан — обязательное условие обогащения госкорпораций в условиях стагнации. Там, где нет конкуренции за труд и качество, нет и стимула платить за работу. А вот российский внешний долг за 3 года сократился на $200 млрд и сейчас составляет около $530 млрд. Это всего на 100 с лишним миллиардов больше, чем золотовалютные резервы ЦБ РФ.
На самом деле, пока у Центробанка есть накопленные $400 млрд, катастрофических событий в экономике можно не бояться. При разумной политике этих денег хватит: и чтобы удержать рубль от падения в случае снижения цен на нефть, и чтобы сохранить статус кредитоспособной страны. Хватит и чтобы обеспечить денежную эмиссию, если она вдруг потребуется. Но на эмиссию власти пойдут только в крайнем случае. Включение денежного станка будет означать скачок цен, это, в свою очередь, заставит индексировать пенсии и социальные выплаты, чего руководству делать совершенно не хочется.
В любом случае санкции никак не затрагивают фундамент российской экономической модели — нефть и газ в обмен на импортные товары. Впрочем, так Россия живет уже 1200 лет, будучи надежным торговым партнером Европы, в которую она всегда вывозила сырье. Сначала рабов, меха, мед и воск, потом пшеницу и лен, потом уголь и лес, а сейчас — нефть и газ. И такая модель экономики обеспечивала и обеспечивает миллиарды для руководящей верхушки и миллионы для приближенных генералов от власти и бизнеса. Ну, а копейка сдачи с нефтяного рубля достается всем остальным — тем, кто слушает рассказы пропагандистов о конфликте цивилизаций и особом пути. И санкции здесь совершенно ни при чем.
Правда, экспортная модель экономики не обязательно означает бедность населения. Но это уже другая история.
