Выставка Михаила Шварцмана — это всегда нонсенс. Долгие годы художник был категорически против показа своих работ. Шварцман настаивал на том, что его искусство рассказывает о духовном опыте, несовместимом с публичным пространством. Да и кто бы в 1970–е дал выставочный зал абстракционисту, считавшему себя художником–пророком? Шварцман называл свои картины иературами, видя в них продолжение экспериментов Казимира Малевича. В позднесоветской Москве он был загадочным перевоплощением гения супрематизма наряду с художниками, вдохновлявшимися конструктивизмом, дадаизмом, сюрреализмом и прочими знаменитыми измами. Картины свои Шварцман показывал только у себя в мастерской и только нескольким счастливцам во время продолжительных духовных бесед о тайных смыслах, их наполняющих. В таком домашнем формате существовало неофициальное искусство брежневского времени. Иногда для разрядки ситуации нонконформистам позволяли сделать выставку в ДК на правах самодеятельности. Иногда они назло властям выставляли свои работы на пустыре возле конечной станции метро. Шварцман разделил участь многих представителей позднесоветской контркультуры, построив свое потаенное искусство как частный духовный проект. Выставка у него все–таки однажды состоялась, уже в перестройку, что, конечно, нарушило чистоту эксперимента. Впрочем, это был закат советской власти, и ни у кого не повернулся язык упрекнуть таинственного иерата.
Читайте также:
Выставки
Страна победившего Аалто
В Строгановском дворце выставлен не только Шварцман–нонконформист, но и Шварцман–дизайнер. Как многие неофициальные художники, художник жил двойной жизнью: в мастерской ваял "нетленку", а зарабатывал искусством востребованным. Шварцман руководил лабораторией промышленного дизайна, одной из ведущих в СССР, и, более того, был главой дизайнерской школы. Вместе с учениками он разрабатывал проекты для предприятий, например логотипы и фирменные знаки. Сегодня не так просто понять, как в одном человеке уживались духовидец, дизайнер, менеджер и педагог. Выставка заставляет об этом задуматься и увидеть в этой абсурдной истории советскую реальность, шизофреническую и насыщенную творческим опытом.
