Летом 1932 года товарищ Сталин в письме секретарю ЦК Лазарю Кагановичу изложил свои взгляды на ключевой вопрос собственности. Взгляды эти настолько интересны сами по себе, что заслуживают длинной цитаты. Вот что писал вождь народов: "…Капитализм не мог бы разбить феодализм… если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал свое собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально–рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства)… если он не объявит общественную собственность священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество государства всеми силами, если он не отобьет охоту у антиобщественных элементов расхищать общественную собственность. Для этого нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить".
Восемьдесят пять лет назад, 7 августа 1932 года, Центральный исполнительный комитет и Совнарком СССР приняли Постановление об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации. Постановление угрожало расхитителям госимущества расстрелом, и только "смягчающие обстоятельства" позволяли заменять "высшую меру социальной защиты" 10–летним заключением. К смягчающим обстоятельствам относился "единичный характер хищения" в сочетании с его "незначительным размером". При этом "незначительность размера" определялась произвольно. На швейной фабрике украденную катушку ниток могли записать в протоколе как "200 метров пошивочного материала".
В исторической публицистике постановление от 7 августа часто называют "законом о трех колосках". Действительно, как свидетельствовал прокурор СССР Андрей Вышинский, по этому постановлению колхозника могли привлечь к ответственности за "кражу нескольких колосьев". Но действительной причиной постановления было вовсе не желание закрутить гайки в колхозах!
В начале 1930–х значительную статью дохода СССР составлял экспорт зерна. По валютным поступлениям этот экспорт уверенно занимал во внешней торговле СССР первое место. Его удельный вес к итогу всех валютных поступлений в 1929 году составлял 9,9%, в 1930–м — уже 29%, в 1931–м — 32,1%. Но в 1932 году доля экспортной валюты, обеспеченная зерном, снизилась до 20,7%. Причиной было резкое — на 70% — падение цен на зерно на мировых рынках. Другой причиной были ошибки планирования социалистического хозяйства. Стремление отправить на экспорт все возможное зерно в сочетании с упадком колхозного хозяйства привело к нехватке хлеба уже внутри страны. Весной 1932 года Сталин приказал не только вернуть на элеваторы зерно из портов, но и начать закупки хлеба за рубежом. Но было поздно. Уже в июне 1932 года в украинских областях начался голод, докатившийся и до донских черноземов. Нехватка хлеба усугублялась его чудовищными потерями при транспортировке, доходившими до 30%.
Именно этим и было спровоцировано принятие "указа семь–восемь". В первом пункте постановление приравнивало "грузы на железнодорожном и водном транспорте к имуществу государственному" и требовало всемерно усилить их. "Главным грузом" было зерно, и свирепое постановление должно было обеспечить его сохранность.
Но что–то в сталинской вертикали пошло не так. Навести порядок на транспорте не получилось. Удар репрессий обрушился в первую очередь на колхозников, чьи деяния, как писал Вышинский, "не представляли какой бы то ни было социальной опасности". Уже зимой 1936 года новое постановление ЦИК и СНК СССР требовало сформировать специальные комиссии для пересмотра дел осужденных по постановлению от 7 августа. В итоге пересмотрено было 80% всех приговоров по "указу семь–восемь".
А порядка на железных дорогах в СССР не было и 40 лет спустя. В 1980 году на Секретариате ЦК КПСС обсуждался вопрос "О хищениях на транспорте". Специальная комиссия доложила, что за 2 года число краж возросло в 2 раза, стоимость украденного — в 4 раза…" Как свидетельствовал Анатолий Черняев, участник этого заседания, один из секретарей ЦК предложил "мобилизовать массы для борьбы с этим безобразием". Ну, заметил председатель Гостелерадио СССР, если еще и массы мобилизуем, тогда все поезда будут приходить пустыми…
