Городской суд оставил депутата ЗС Максима Резника в тюрьме. Он проведет там 10 суток. Максим Львович — единственный в стране законодатель, пострадавший в ходе митингов 12 июня. Бороться с коррупцией в День независимости России вышли в сотне городов. Но ни один депутат Думы, городского, областного или муниципального собрания правоохранителей не привлек. Потому что подавляющее большинство местных и федеральных законодателей (за исключением, скорее всего, Карелии, Пскова и Екатеринбурга) наблюдали за происходящим по интернет–трансляциям или вообще не принимали митинги близко к сердцу. Это для "слуг народа" довольно странно.
Как бы ни относиться к Алексею Навальному и к его по преимуществу юным сторонникам, на улицах возникала потенциально опасная ситуация. Напомним, 12 марта, на предыдущем несогласованном митинге, многотысячная толпа неожиданно, никем не руководимая, прорвалась на Дворцовую площадь, а потом на Невский проспект. К счастью, 9 января не случилось, отдадим должное силам правопорядка, они проявили сдержанность. Но в принципе история была рискованная. И прежде всего потому, что между протестующими и полицией не были никакого равно уважаемого посредника. Свое пребывание на Марсовом поле 12 июня Максим Резник объясняет естественным желанием остановить возможную бойню, охолонить в случае чего митингующих, предотвратить излишнюю жестокость со стороны силовиков. Избиратели, собственно говоря, и ждут подобной защиты от своих депутатов. Одним из удивительных (на фоне страны) преимуществ нашего субъекта Федерации всегда было присутствие таких политиков, не боящихся совершить поступок, протестовать, вскрывать злодейства и хватать за руку казнокрадов.
У Смольного и при Собчаке, и при Яковлеве, и при Матвиенко, и сейчас, при Полтавченко, в Мариинском дворце всегда были легальные оппоненты. В соединении с относительно свободной местной прессой и способностью горожан в случае чего выйти на улицу это и делает Петербург окном в Европу. Не столько великие артефакты, оставленные нам предками, сколько способность к самоорганизации и отпору.
Горожанам трудно приказывать, приходится договариваться.
Не было бы у нас Алексея Ковалева, сейчас жили бы как в Выборге — среди новостроя и руин. Не было бы Бориса Вишневского — Императорские конюшни стали бы отелем для китайских (другие к нам не ездят) миллионеров.
Само наличие в городе Оксаны Дмитриевой, Марины Шишкиной, Михаила Амосова, Сергея Трохманенко, Сергея Гуляева окорачивает глупые или своекорыстные поползновения исполнительной власти. И нет башни "Газпрома" на Охте, Исаакий не отдан митрополиту Варсонофию, Публичку не слили с Ленинкой, не перенесли Военно–Медицинскую академию на Карельский перешеек, 31–я больница лечит не только судей Конституционного суда.
Приговор Резнику нарушает сложившиеся в Петербурге правила общежития законодательной и исполнительной власти. Вся история притянута за уши. Через 2 месяца после событий 12 июня вдруг объявился какой–то анонимный полковник, утверждавший, что при задержании Максим Львович схватил его за шею, причинив офицеру моральные и физические страдания.
Даже гонитель оппозиции, злейший политический противник Резника, председатель ЗС Вячеслав Макаров заявил: "Считаю решение Дзержинского суда неоправданно жестким. Надо учитывать, что Максим Львович — депутат Законодательного собрания Петербурга, представляющий своих избирателей. Поэтому необходимо уважительно относиться к его политической позиции. По моему мнению, Максим Резник должен немедленно подать апелляцию. Решение суда должно быть оспорено".
Суд у нас, как известно, независимый, и Макарова он не послушался. Видимо, власть хочет играть с нами не в шашки, а в "Чапаева". Есть такая игра.
Максим Резник выйдет на свободу с чистой совестью. Но нужно отдавать себе отчет об опасности этого прецедента: Георгий Полтавченко становится матросом Железняком.
